Джугафилия и советский статистический эпос - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Орешкин cтр.№ 135

В смысле отношений с потребителем суворовский нарратив есть безусловный шаг вперед по сравнению с тусклым советским враньем.

Во-первых, он подбросил интеллектуальной пищи рациональным читателям. Обозначил смысл существования СССР теми понятиями, которые подразумевались самими авторами проекта: экспансия, милитаризация, мировая гегемония.

Во-вторых, спровоцировал бурю эмоций у иррациональных читателей, привыкших через свою оптику наблюдать мудрого Сталина у карты — в глубоких размышлениях об удовлетворении постоянно растущих материальных и духовных потребностей трудящихся. И вдруг на тебе: кровавый империалист, да еще из самых успешных!

В-третьих, внедрил в практику обновленную ментальную конструкцию, на время восстанавливающую баланс между правдоподобностями новой эпохи и очевидностями старой. Конструкция достаточно универсальна и выглядит примерно так.

Да, конечно, Сталин был тиран, диктатор и агрессор. Но каков красавец!! Всех уделал, нагнул и обыграл… Для страны с таким жутким климатом (версия Андрея Паршева); или с таким быдловатым крестьянством (версия Владимира Ульянова — Павла Краснова); или с такой отсталой промышленностью (версия Иосифа Сталина — Сергея Кургиняна — Александра Проханова); или с такой демографической духовностью (версия Степана Сулакшина — Игоря Гундарова); или, наконец, с таким мерзким геополитическим окружением (версия позднего Виктора Суворова) — без вождя с твердой рукой и стальным характером никак нельзя. Очевидно же!

В той части, где речь о стратегических намерениях тов. Сталина запустить Гитлера предреволюционным «ледоколом» в гнилую европейскую лужу, Суворов убедителен и точен. Ибо, скорее всего, прав. Чем больше архивных материалов всплывает на поверхность, тем его правота очевидней. Поэтому с коммунистической сказкой про миролюбие действительно пора прощаться: устарела, как сказал тот же Хома Брут. Как же, впрочем, он ошибался!! Но то уже совсем другая история… Перечитайте Гоголя, он кровь очищает.

К сожалению, если суворовское открытие и новость, то лишь для ментальной матрицы 30-х годов прошлого века, начисто лишенной оперативной памяти. В директиве Главупра политпропаганды РККА от 15 мая 1941 г. сказано просто и ясно:

Нового в этих словах не больше, чем в обещании раздуть мировой пожар на горе всем буржуям или с помощью хлопцев, покинувших хату на Лубянке (а где еще им могли выдать загранпаспорта — не в колхозе же!), отдать землю в Гренаде крестьянам. Идеологию силовой советской экспансии до афганского поражения никто особенно и не скрывал, хотя, понятно, преподносили как объективное следствие законов классовой борьбы.

Тем не менее заслуга Суворова налицо: он первым прямо назвал экспансию экспансией и тем приблизил широкие читательские массы к действительному, а не выдуманному прошлому. Для дальнейшего изложения условно обозначим этого раннего и сильного Суворова Л-Суворовым — по первой букве его успешной книги 80-х годов: «Ледокол».

Однако на этом автор не остановился. Решив (с помощью разоблачения занудного советского вранья) задачу привлечения читательского интереса, он поднимается на второй, более сложный уровень игры. Это уже другие книги и другое время — конец 90-х. Здесь перед игроком стоит задача (интересно, кто ее поставил?) освежить и актуализировать образ вождя. Причем руками антикоммуниста и невозвращенца, что для прогрессивной общественности служит гарантией правдоподобия. Для этого необходимо следующее.

Во-первых, отделить лик от потускневшего марксистско-ленинского фона. У Суворова эта задача решается удивительными сообщениями, что, мол, «сталинский социализм был сверхмягким вариантом марксизма — так сказать, социализм с человеческим лицом» ^[228]. Или что «Вторая мировая война была начата коммунистами в 1930 году против мужиков России, Украины и Белоруссии. В 1939 г. эта война распространилась и на соседние страны» ^[229]. Имеется в виду, естественно, коллективизация — с типичным для косых очей советского интернационализма пренебрежением к «мужикам Казахстана», которые на самом деле пострадали больше всех (просто мы до сих пор слегка не в курсе). За коллективизацию у него отвечают марксистско-ленинские дикобразы, но никак не сверхмягкий Сталин, по случайному совпадению состоящий при них генеральным секретарем.

Во-вторых, показать, что сталинская военно-государственная машина была на удивление мощна и эффективна: «Наша армия и все государство работали с точностью часового механизма…» ^[230].

В-третьих, объяснить изумленным народам, что мудрый Сталин был настолько хитер и дальновиден, что буквально вынудил глупого Гитлера напасть на СССР, будучи к войне абсолютно неготовым: «Германия к войне вообще никак не готовилась» ^[231]. Или так: «Каждый, кто удосужился прочитать план Барбаросса, знает, что ничего более глупого во всей человеческой истории придумано не было» ^[232].

План «Барбаросса», может, и глупый, но, похоже, автор (точнее, вторая, более поздняя версия автора!) читал его не слишком внимательно. Ибо в других местах он пеняет Гитлеру, что тот полез в Россию, совсем не подготовившись к ведению боевых действий при сибирских морозах. Но как раз в Сибирь (да и в зиму тоже) Гитлер соваться ничуть не собирался! План предполагал быстрый разгром Советской армии до начала холодов и завершение войны с выходом на линию «А-А» (Архангельск — Астрахань). Оставшихся русских (кроме тех, что потребуются для обслуживания рейха) предполагалось загнать за Волгу и Урал, после чего бросить главные силы на Британию.

Кстати, тоже типично для советской оптики: Гитлер-де мечтал завоевать весь СССР вместе с его несметными богатствами и уничтожить советский народ… На самом деле СССР он в гробу видал — вместе с Сибирью, Сталиным, жидобольшевиками и славянами. Ему была нужна очищенная для немцев Восточная Европа до Волги. А все прочее отбросить и забыть — как материал второго сорта.