История Рима от основания Города - читать онлайн книгу. Автор: Тит Ливий cтр.№ 90

61. А трибунами были Тит Квинкций Капитолин, Квинт Квинкций Цинциннат, Гай Юлий Юл (во второй раз), Авл Манлий, Луций Фурий Медуллин и Марк Эмилий Мамерк [405 г.]. Прежде всего ими были осаждены Вейи. Перед началом этой осады при храме Волтумны состоялось многочисленное собрание представителей Этрурии, на котором, однако, не могли окончательно решить, следует ли защищать Вейи военными силами от имени правительств всего этрусского племени. На следующий год осада Вей шла более вяло, вследствие отозвания части трибунов и армии для войны с вольсками.

В этот год военными трибунами с консульской властью были Гай Валерий Потит (в третий раз), Манлий Сергий Фиденат, Публий Корнелий Малугинский, Гней Корнелий Косс, Квинт Фабий Амбуст и Спурий Навтий Рутил (вторично) [404 г.]. С вольсками встретились между Ферентином и Эцетрой, и там произошло сражение; победа осталась за римлянами. Вслед за этим трибуны приступили к осаде вольского города Артены. Враг попытался сделать оттуда вылазку, но, загнанный обратно в город, дал римлянам случай ворваться, и, кроме крепости, все уже было в их власти; в крепость, укрепленную самой природой, забралось значительное войско; внизу крепости было перебито и взято в плен множество народа. Затем приступили к обложению крепости; но ни приступом нельзя было ее взять, благодаря тому что гарнизона хватало на все протяжение местности, ни на сдачу нельзя было рассчитывать, ввиду того что весь общественный хлеб, еще до взятия города, был свезен в крепость; и уже готовы были снять скучную осаду крепости, если бы раб не предал ее римлянам. Проведенные им по утесистой местности, воины завладели крепостью, и когда начали убивать стражу, тогда и вся прочая толпа, ошеломленная внезапным страхом, сдалась. И крепость, и город были разрушены, после чего легионы удалились из страны вольсков, и все военные силы римские направлены были в Вейи. Изменнику, кроме свободы, дано было в награду имущество двух семейств. Стал он зваться Сервием Римским ^[353]. Некоторые того мнения, что Артена принадлежала вейянам, а не вольскам. К тому заблуждению дает повод то обстоятельство, что был город того же имени между Церой и Вейями; но этот город разрушили еще римские цари, и принадлежал он все же не вейянам, а церейцам; другой же одноименный город, именно тот, о разрушении которого мы рассказали, находился в земле вольсков.

1. В то время когда мир был приобретен во всех других местах, римляне и вейяне стояли под оружием и были проникнуты таким крайним озлоблением и ненавистью, что наступление конца побежденной стороне было очевидно. На комициях у обоих народов образ действий был совершенно противоположенный. Римляне увеличили число военных трибунов с консульской властью – их было избрано восемь; такого числа раньше никогда не назначалось: Марк Эмилий Мамерк (во второй раз), Луций Валерий Потит (в третий раз), Аппий Клавдий Красс, Марк Квинктилий Вар, Луций Юлий Юл, Марк Постумий, Марк Фурий Камилл и Марк Постумий Альбин [403 г.]. Вейянам, наоборот, надоели ежегодно повторяющиеся избирательные происки, порождавшие иной раз раздоры, и они избрали царя. Это произвело неприятное впечатление на народы Этрурии, проникнутые ненавистью больше к личности самого царя, чем к царской власти. Неприятен был этот человек для этрусского народа уже раньше за свою кичливость богатством, проявившуюся в насильственном расстройстве торжественных игр, прерывать которые считается преступлением против религии. Дело в том, что он, вследствие предпочтения, оказанного двенадцатью народами другому лицу при выборах в жрецы, в пылу раздражения за отказ, среди самого представления, увел внезапно актеров, большею частью его собственных рабов. Поэтому-то этрусское племя, более всех других племен преданное религиозным обрядам, тем более что оно отличалось особенным умением совершать их, решило отказать вейянам в помощи, пока они будут находиться под управлением царя. В Вейях слуху об этом решении не давал распространяться страх перед царем, который всякого гражданина, распространявшего что-либо подобное, считал не пустым болтуном, но зачинщиком мятежа. Хотя, по известиям из Этрурии, там все было спокойно, но, ввиду донесений, что на всех собраниях речь идет о помощи Вейям, римляне стали возводить двойные укрепления: одни по направлению к городу, в ограждение от вылазок осажденных, а другие – фронтом к Этрурии, на случай появления помощи оттуда.

2. Римские полководцы, рассчитывая больше на осаду, чем на штурм, приступили даже к сооружению зимнего лагеря, делу новому для римского воина, и решено было продолжать войну, расположившись на зимних квартирах. Лишь только известие об этом дошло в Риме до слуха народных трибунов, уже давно не находивших никакого повода к волнениям, они тотчас устроили сходку и стали возбуждать умы плебеев, утверждая, что это нововведение есть результат назначения жалованья воинам и от них-де не ускользнуло, что этот подарок врагов будет облит ядом. Продана свобода плебеев; молодежь, удаленная навсегда и сосланная подальше от города и от дел государства, отныне уже не может располагать даже зимою или вообще каким-нибудь временем года и навестить свои семьи, и осведомиться о своих делах дома. Какое же, думают они, основание для непрерывности военной службы? Никакого другого не найдется, кроме желания не дать возможности возбуждать вопросы о выгодах плебеев при содействии многочисленной молодежи, в которой и заключаются все их силы. Независимо от этого их юноши терпят гораздо более чувствительные тягости и неудобства, чем вейяне, так как последние проводят зиму под своими кровлями, защищая город, укрепленный превосходными стенами и такою же природою места, а римский воин среди трудов за лагерными работами, весь в снегу и инее, живет под прикрытием одних шкур, не слагая оружия даже в зимнее время, которое предназначено для отдохновения от всяких войн на суше и на море. Ни цари, ни те надменные консулы, бывшие до учреждения трибунской власти, ни суровая власть диктатора, ни невыносимые децемвиры не налагали такого рабства, чтобы сделать военную службу продолжающеюся целый год, а между тем такое тиранство применяют к римским плебеям военные трибуны. Как же поступали бы в звании консулов или, еще лучше, в звании диктаторов те люди, которые только призрак консульской власти сделали таким свирепым и грозным? Но это происходит вполне по вине плебеев: даже в числе восьми военных трибунов не оказалось места ни для одного плебея. Раньше патриции имели обыкновение занимать три места после упорной борьбы, а теперь они уже в числе восьми идут по пути к захвату власти, и в эту толпу не замешался ни один плебей, который, если бы не достиг ничего другого, то, по крайней мере, напомнил бы своим товарищам о том, что несут военную службу не рабы, а свободные и сограждане их, которых следует хотя бы зимой отводить домой в крытые жилища, давать им возможность в какое-нибудь время года навестить своих родителей, детей и жен и, воспользовавшись выгодами своей свободы, произвести выборы должностных лиц.