История Рима от основания Города - читать онлайн книгу. Автор: Тит Ливий cтр.№ 480

Страница

54. Со смертью Сципиона Африканского возросло мужество врагов его. Во главе их стоял Марк Порций Катон, который и при жизни его имел обыкновение злословить его величие. Предполагают, что по его наущению Петилии еще при жизни Сципиона Африканского взялись за дело и после смерти его обнародовали законопроект, гласивший следующее: «Желаете ли и повелеваете ли вы, квириты, чтобы относительно тех денег, которые получены, похищены и собраны контрибуциями с царя Антиоха и с находящихся под его властью, и о том, сколько из этих денег не было сдано в государственную казну, представлено было сенату городским претором Сервием Сульпицием, чтобы он спросил, кому из нынешних преторов сенат желает поручить расследование?» Против этого законопроекта сначала протестовали Квинт и Луций Муммии. Они считали справедливым, чтобы сенат, как это водилось всегда раньше, производил следствие относительно не внесенных в казну денег. Петилии жаловались на аристократию и на неограниченное влияние Сципионов в сенате. Бывший консул Луций Фурий Пурпуреон, состоявший в числе десяти уполномоченных в Азии, нападая на своего врага Гнея Манлия, полагал, что вопрос следует поставить шире, не только о тех деньгах, которые были получены от Антиоха, но и о тех, какие были получены от других царей и народов. Луций Сципион, который, как было очевидно, будет говорить не столько против законопроекта, сколько в собственную защиту, тоже выступил против этого законопроекта. Он жаловался на то, что только после смерти его храбрейшего и знаменитейшего брата Публия Африканского возник этот законопроект; не удовольствовались-де тем, что лишили Публия Африканского после смерти похвального слова с кафедры, его надо еще обвинить. Карфагеняне удовольствовались изгнанием Ганнибала, а римский народ не может удовлетвориться даже смертью Публия Сципиона, но домогается поругать славу самого усопшего и принести сверх того в жертву ненависти в придачу и брата его. Марк Катон говорил за законопроект – его речь «О деньгах царя Антиоха» еще существует – и своим влиянием отклонил трибунов Муммиев от сопротивления законопроекту. Поэтому, когда последние отказались от своего протеста, то все трибы приняли законопроект согласно предложению.

55. Затем на запрос Сервия Сульпиция, на кого хотят возложить производство следствия по Петилиеву закону, отцы назначили Квинта Теренция Куллеона. Этот претор был такой друг семейства Корнелиев, что те, по свидетельству которых Публий Сципион умер и был похоронен в Риме (существует и такое предание), повествуют, что он, как во время триумфа, так и во время похоронной процессии шел в шапке впереди катафалка и у Капенских ворот ^[1160] угощал провожавших тело усопшего вином с медом за то, что он в числе других пленных в Африке был освобожден из рук врагов Сципионом. Или же Куллеон был такой заклятый враг Сципиона, что именно за свою сильную вражду был выбран для ведения следствия противниками Сципионов. Как бы то ни было, но у этого или слишком благосклонного, или неблагосклонного претора Луций Сципион сделался немедленно подсудимым. Вместе с тем была подана и принята жалоба на его легатов Авла и Луция Гостилиев Катонов и квестора Гая Фурия Акулеона и, чтобы казалось, что все опорочили себя соучастием в казнокрадстве, также на двух писцов и одного служителя. Луций Гостилий, писцы и служитель были оправданы до суда над Сципионом, а Сципион, легат Авл Гостилий и Гай Фурий были осуждены: за то, чтобы дать Антиоху более выгодный мир, Сципион-де получил на 6000 фунтов золота, 480 фунтов серебра больше, чем сдал в государственную казну; Авл Гостилий – 80 фунтов золота, 403 фунта серебра и квестор Фурий – 130 фунтов золота и 200 фунтов серебра. Эти суммы золота и серебра я нахожу у Валерия Антиата. Относительно Луция Сципиона я, право, хотел бы лучше предположить ошибку переписчика в количестве золота и серебра, чем ложное сообщение писателя. Ведь правдоподобнее, что количество фунтов серебра было больше, чем золота, и что пеня была определена скорее в 4 миллиона сестерциев, чем в 24 миллиона; это тем вероятнее, что и от самого Публия Сципиона, как передают, потребовали в сенате отчет именно в таковой сумме и что он, приказав брату Луцию принести книгу с этим счетом, разорвал ее собственными руками на глазах сенаторов, негодуя на то, что от него требуют отчета в четырех миллионах сестерциев, когда он внес в казну 200 миллионов. С той же самоуверенностью, говорят, он потребовал ключи, когда квесторы не смели вопреки закона вынуть из государственного казначейства денег, и сказал, что он отопрет государственное казначейство, так как-де благодаря ему оно запирается.

56. Передают много других противоречивых известий, в особенности о последних днях жизни Сципиона, о процессе над ним, о смерти, похоронах и гробнице, так что я не знаю, с каким преданием, с какими писателями мне согласиться. Нет согласия и относительно обвинителя: одни сообщают, что Марк Невий, другие – что Петилии привлекли его к суду; нет согласия относительно времени, когда он был привлечен к суду, относительно года смерти, относительно места, где умер или был похоронен: одни говорят, что он умер и похоронен в Риме, другие – в Литерне. В том и другом месте показывают его памятник и статую. В Литерне было его надгробие, и на нем была поставлена статуя, которую разбила буря и которую мы сами недавно видели. В Риме перед Капенскими воротами на надгробии Сципионов тоже стоят три статуи: две из которых, как говорят, Публия и Луция Сципионов, а третья поэта Квинта Энния ^[1161]. И не только между историками существует разногласие, но даже и речи Публия Сципиона и Тиберия Гракха противоречат друг другу, если только те речи, которые выдаются за принадлежащие им, действительно принадлежат им самим. В заглавии речи Публия Сципиона приводится имя народного трибуна Марка Невия, но в самой речи имя обвинителя не встречается: то он называется бездельником, то балагуром. Точно так же и в речи Гракха вовсе не упоминается о Петилиях, как об обвинителях Публия Африканского, а равно и о привлечении его к суду. Надо бы сочинить совершенно другой рассказ, чтобы найти согласие с речью Гракха: необходимо было бы следовать тем писателям, которые передают, что во время обвинения и осуждения Луция Сципиона из-за полученных от царя денег Публий Африканский находился в Этрурии в качестве легата; когда дошел туда слух о несчастии брата, то он, отказавшись от должности легата, поспешил в Рим. Узнав, что брата его ведут в темницу, он отправился от ворот прямо на форум, оттолкнул от брата курьера, и, когда сами трибуны хотели задержать его, он больше из любви к брату, чем согласно с законами, и против них употребил силу. Вследствие этого именно и жалуется сам Гракх, что частное лицо уничтожило власть трибунов и, наконец обещая Луцию Сципиону свою помощь, прибавляет, что менее прискорбный пример, если кажется, что народный трибун, а не частное лицо восторжествовало над властью трибунов и общественным делом. Но за этот единственный необузданный и несправедливый поступок он пенял на Луция Сципиона так, что, порицая его за такую измену самому себе, вознаградил его за настоящее осуждение увеличенной похвалой его прежней умеренности и воздержности. Именно он говорил, что Сципион когда-то упрекал народ за желание сделать его бессменным консулом и диктатором; что он не позволил поставить ему статуи на Комиции, у кафедры, в курии, на Капитолии и в часовне Юпитера; что он не допустил постановления, чтобы его изображение в триумфальном украшении выносили из храма Юпитера Всеблагого Всемогущего.

Страница