История Рима от основания Города - читать онлайн книгу. Автор: Тит Ливий cтр.№ 458

40. Боевая линия царя больше пестрела разнообразием народностей и несходством вооружения и вспомогательных войск. Шестнадцать тысяч пехотинцев было вооружено по способу македонян; назывались они фалангитами. Это был центр боевой линии, разделенный во фронте на десять частей; части отделялись одна от другой расставленными между ними попарно слонами; от фронта в глубину боевой линии стояло тридцать два ряда воинов. Это была главная сила царских полчищ, в одинаковой степени внушавшая большой страх, как прочим своим видом, так и слонами, высоко поднимавшимися между воинами. Слоны и сами по себе были громадны, но вид их увеличивался еще налобниками с султанами и поставленными на спинах башнями, на которых, кроме погонщика, стояло по четыре воина. К правому флангу фалангитов царь поставил 1500 пеших галлогреков; к ним он присоединил 3000 всадников в панцирях – называют их катафрактами; сюда же присоединен был отряд приблизительно в 1000 всадников, носивший название агема ^[1121]; это были мидяне, отборные воины, и соединенные с ними всадники многих племен той же страны. Рядом с ними в резерве стояло 16 слонов. С этой же стороны, немного удлиняя фланг, находилась царская когорта, воины которой по роду оружия назывались аргираспидами ^[1122]. Затем следовали дахи в количестве 1200 конных стрелков; далее отряд в 3000 легковооруженных, в состав которого входили почти поровну критяне и траллы; рядом с ними стояли 2500 мисийских стрелков. С краю фланг замыкался сводным отрядом в 4000 киртийских пращников и элимейских стрелков ^[1123]. К левому флангу фалангитов примыкали галлогреки в количестве 1500 пеших и 2000 вооруженных подобно им каппадокийцев, присланных царю Ариаратом. Затем стояли 2700 человек соединенных вспомогательных войск всех родов, 3000 всадников в панцирях и 1000 других всадников, составлявших царский отряд, который имел более легкое вооружение на себе и на лошадях, но в остальном не отличался по виду от всех; это были по большей части сирийцы, соединенные с фригийцами и лидийцами. Впереди этой конницы стояли колесницы с серпами и верблюдами, называемыми дромадерами; на них сидели арабские стрелки, вооруженные тонкими мечами, длиною в четыре локтя, чтобы можно было с такой высоты достать до неприятеля. Затем следовали прочие силы, равные тем, какие находились на правом фланге: сначала тарентинцы, затем 2500 галлогреческих всадников, далее 1000 неокритян и в таком же вооружении 1500 карийцев и киликийцев, столько же траллов и 4000 щитоносцев из писидийцев, памфилийцев и ликийцев. Наконец, вспомогательный отряд киртийцев и элимейцев, равный поставленному на правом фланге. На небольшом расстоянии от него стояли 16 слонов.

41. Сам царь находился на правом фланге; начальство на левом фланге он поручил сыну своему Селевку и племяннику Антипатру, а в центре – трем вождям: Минниону, Завксиду и Филиппу, начальнику слонов.

Утренний туман, с наступлением дня превратившийся в облака, вызвал темноту; затем все покрыла сырость, принесенная южным ветром. То, что для римлян не представляло никакого особенного неудобства, для царских воинов было очень невыгодно. В самом деле, ни недостаток света при незначительной длине боевой линии не отнимал у римлян возможности видеть во все стороны, ни сырость при исключительно почти тяжелом вооружении их не притупляла мечей и метательных копий. Царские же воины, не говоря о том, что фланговые не видели друг друга, вследствие обширности боевой линии, даже с центра не могли видеть своих флангов, а сырость размягчила у них луки, пращи и подвязные ремни метательных копий. Также и колесницы с серпами, которыми Антиох надеялся расстроить боевую линию врагов, вместо того повергли в ужас своих же. Вооружены они были приблизительно следующим образом: около дышла от ярма выдавались подобно рогам копья, длиною в десять локтей, чтобы пронзать ими все, что только попадется навстречу. На концах ярма выходило по два серпа, один вровень с ярмом, другой ниже, наклоненный к земле; назначением первого было срезать все, что ни попадется сбоку, второго – доставать до упавших и подступающих снизу; также и к осям у колес с обеих сторон было прикреплено по два серпа, так же в противоположном направлении. Так были вооружены колесницы. Царь, как сказано выше, поставил их впереди боевой линии, потому что, будь они поставлены позади или в середине, их пришлось бы гнать по рядам своих же. Заметив это, Евмен, хорошо знавший этот род битвы и то, насколько обоюдоостра помощь, представляемая колесницами, если кто не столько будет сражаться, сколько испугает коней, приказывает критским стрелкам, пращникам и вооруженным дротиками всадникам выбежать вперед не сомкнутым строем, но рассыпавшись насколько можно больше, и разом со всех сторон начать бросать метательное оружие. Подобно буре бросились они вперед и, частью нанося отовсюду удары своим оружием, частью нестройными криками так напугали лошадей, что они, как будто разнузданные, вдруг понеслись в разные стороны, сами не зная куда. При стремительном приближении их легковооруженные воины, проворные пращники и быстрые критяне в один момент стали уклоняться в сторону; между тем конница, бросившись преследовать, увеличивала страх и смятение среди лошадей и верблюдов, тоже испуганных вместе с ними; ко всему этому присоединились оглушительные крики, поднятые и остальными воинами, стоявшими кругом.

Так были прогнаны колесницы с поля между двумя войсками, и только по удалении этих бесполезных игрушек началось правильное сражение по сигналу, данному с обеих сторон.

42. Но это пустое обстоятельство скоро сделалось причиной истинного бедствия. А именно: резервные отряды вспомогательных войск, стоявшие ближе всех к колесницам, испуганные страхом и смятением лошадей, запряженных в колесницы, тоже бросились бежать и таким образом оставили без защиты весь фланг вплоть до всадников в панцирях. Когда, по удалении резервов, римская конница бросилась на них, то они не выдержали даже первого натиска ее: одни бросились в бегство, другие погибли вследствие тяжести своей одежды и вооружения. После этого дрогнул весь левый фланг, а когда пришли в замешательство вспомогательные войска, стоявшие между конницей и так называемыми фалангитами, паника распространилась до самого центра. Тогда, лишь только ряды фаланги расстроились и употребление длинных копий – македоняне называют их сариссами – сделалось для них затруднительным вследствие того, что между ними и римлянами бежали свои же, римские легионы напали и копьями стали поражать замешавшихся врагов. Даже расставленные между ними слоны не страшили римских воинов, привыкших еще во время войн в Африке уклоняться от нападения этих чудовищ и, бросаясь на них сбоку, поражать их копьями, а если же представлялась возможность подойти ближе, то мечом перерезать им жилы в ногах. Уже почти весь центр был разбит с фронта, а вспомогательные войска, обойденные с тыла, подвергались истреблению, как вдруг римляне узнали о бегстве своих в другой стороне и услыхали крики оробевших уже почти у самого лагеря. Действительно, Антиох, находясь на правом фланге и видя, что враги, полагаясь на реку, не поставили здесь никакого прикрытия, кроме четырех отрядов всадников, да и те, примкнув к своим, оставили берег без защиты, напал на эту сторону со вспомогательными войсками и конницей, одетой в панцири; он наступал не только с фронта, но, обойдя фланг со стороны реки, уже стал теснить врагов и сбоку; тогда обратились в бегство сначала всадники, а затем в беспорядке бросилась к лагерю и ближайшая к ним пехота.