История Рима от основания Города - читать онлайн книгу. Автор: Тит Ливий cтр.№ 227

Тем же самым претором, по постановлению сената, были отправлены письма консулам – не угодно ли одному из них прибыть в Рим для избрания консулов; при этом он заявлял, что к указанному ими дню он назначит комиции. На это консулы ответили, что без ущерба для государства невозможно удалиться от врага; а потому пусть лучше выборы произведет междуцарь, чем отзывать для этого одного из консулов с места военных действий. Отцы признали более правильным, чтобы консул назначил диктатора для председательствования в комициях; диктатором был назначен Луций Ветурий Филон, избравший начальником конницы Марка Помпония Матона. Так как они были ненадлежаще избраны, то на четырнадцатый день им было приказано сложить с себя должность, и дело дошло до междуцарствия.

34. Консулам была продлена власть на год. Отцы объявили междуцарями Гая Клавдия Центона, сына Аппия, а потом Публия Корнелия Азину. Во время управления последнего состоялись комиции при ожесточенной борьбе патрициев с плебеями. Плебеи стремились возвести в консулы Гая Теренция Варрона, человека их сословия, который угодил им преследованием вельмож и мерами, к каким прибегают демагоги; он прославился тем, что поколебал могущество и диктаторскую власть Фабия, и вообще тем, что возбуждал ненависть к другим; патриции же всеми силами старались воспрепятствовать этому для того, чтобы люди не приучались, преследуя аристократию, достигать равного с ней положения. Народный трибун Квинт Бебий Геренний, родственник Гая Теренция, обвиняя не только сенат, но и авгуров за то, что они помешали диктатору довести комиции до конца, вызывая ненависть к ним, снискивал расположение к своему кандидату, говоря, что знатные люди в течение многих лет искали войны и таким образом привели Ганнибала в Италию; что они же коварным образом затягивают войну, имея возможность сразу покончить ее. В то время как удачная битва, данная Минуцием в отсутствие Фабия, доказала, что войну можно вести успешно, располагая четырьмя легионами, два легиона сперва были брошены на избиение врагу, а затем вырваны из самой резни для того, чтобы получил название отца и патрона тот человек, который сперва помешал римлянам одерживать победы, а потом уже быть побежденными. После того консулы, пользуясь способами Фабия, затягивали войну, хотя могли ее окончить. Между всеми знатными людьми состоялось такое соглашение, что война не кончится прежде, чем будет избран в консулы настоящий плебей, то есть «новый» человек, ибо знатные плебеи уже участвуют в одних и тех же священнодействиях и начали презирать плебеев с того времени, как сами перестали служить предметом презрения для патрициев. Кому не очевидно, что они добивались и стремились довести дело до междуцарствия с той целью, чтобы комиции были во власти патрициев? Этого добивались оба консула, оставаясь при войске; потом, когда для председательства в комициях против их воли был избран диктатор, они добились того, что авгуры признали диктатора ненадлежаще избранным. И вот они имеют междуцарствие; по крайней мере одно консульское место принадлежит плебеям, и народ, свободно располагая им, вручит его тому, кто своевременную победу предпочтет продолжительной власти.

35. Несмотря на то что консульства искали три патриция – Публий Корнелий Меренда, Луций Манлий Вольсон и Марк Эмилий Лепид, и два знатных человека, но по происхождению плебеи – Гай Атилий Серан и Марк Элий Пет, из которых один был понтификом, а другой авгуром, возбужденные речами Геренния плебеи избрали консулом только одного Гая Теренция, так что комиции для выбора его сотоварища были в его руках. Тогда знать, убедившаяся, что в соперниках Теренция мало силы, после продолжительного и упорного отказа склоняет искать консульства Луция Эмилия Павла, врага плебеев, который был консулом вместе с Марком Ливием и вследствие осуждения товарища едва не пострадал и сам ^[761]. В ближайший день комиций все те, которые оспаривали консульство у Варрона, отступились, и Луций Эмилий Павел был избран не столько в товарищи, сколько в противники другому консулу. Затем происходили комиции для выбора преторов: были избраны Марк Помпоний Матон и Публий Фурий Фил; Филу досталось по жребию производить суд в городе Риме, а Помпонию – между римскими гражданами и негражданами. Прибавили двух преторов: Марка Клавдия Марцелла для Сицилии и Луция Постумия Альбина – для Галлии. Все они были избраны заочно, и ни одному из них, кроме консула Теренция, не была вручена должность, которой бы он уже раньше не исправлял; при выборе обошли некоторых храбрых и деятельных мужей, потому что признавалось нецелесообразным в такое время поручать кому-либо незнакомую ему должность.

36. Войска также были увеличены, но сколько именно было прибавлено пехоты и конницы, у писателей показания относительно численности и рода войск до такой степени разноречивы, что я не осмеливаюсь принять что-нибудь за вполне достоверное. Одни говорят, что набрано было 10 000 новобранцев в виде подкрепления; другие – что набрали четыре новых легиона, с целью вести войну восьмью легионами; некоторые утверждают, что увеличен был и численный состав пехоты и конницы в легионах, причем к каждому легиону было прибавлено 1000 пехотинцев и 100 всадников, так что каждый легион состоял из 5000 пехотинцев и 300 всадников; союзники должны были доставлять двойное число всадников, а пехоты – одинаковое число с гражданами (в римском лагере во время битвы при Каннах ^[762] находилось вооруженных сил 87 200 человек). В одном существует полное согласие, что дело велось с большей настойчивостью и стремительностью, чем в прежние годы, потому что диктатор внушил надежду на возможность победить врага.

Впрочем, прежде чем новым легионам двинуться от города, децемвиры получили приказание обратиться к Книгам и справиться с ними, потому что народ был напуган новыми чудесными знамениями: было получено известие, что в одно и то же время в Риме на Авентине и в Ариции прошел каменный дождь, в области сабинян изображения богов покрылись в изобилии кровью, в Цере в теплом источнике потекла холодная как лед вода, и это последнее наводило тем больший ужас, чем чаще повторялось. Да и на улице с арками, находящейся у Марсова поля, несколько человек было насмерть сожжено молнией. По поводу этих знамений были принесены умилостивительные жертвы согласно указанию книг. Из Пестума послы принесли в Рим золотые чаши. Их, как и неаполитанцев, поблагодарили, но золота не приняли.

37. Около того же времени в Остию от Гиерона прибыл флот с обильным провиантом. Введенные в сенат послы сообщили, что весть о гибели консула Гая Фламиния и его войска ^[763] чрезвычайно огорчила царя Гиерона, и никакая беда его собственная или его царства не могла его более потрясти. Поэтому, хотя он хорошо знает, что величие римского народа заслуживает чуть ли не большего удивления при несчастии, чем при счастье, однако он послал все, чем обыкновенно добрые и верные союзники помогают в войне; он весьма усердно просит сенаторов не отказываться принять это приношение. Прежде всего, ради благоприятного предзнаменования они приносят золотое изображение Победы, весом в 220 фунтов; пусть сенаторы примут это изображение, владеют им и считают его своей собственностью навсегда. Они привезли еще 300 000 мер пшеницы и 200 000 мер ячменя, чтобы у римлян не было недостатка в провианте, а сколько кроме того еще понадобится, они готовы доставить, куда им прикажут. Они знают, что римский народ пользуется пехотой и конницей только римской и латинской, а в легковооруженных вспомогательных войсках они видели также и иноземцев. Поэтому они прислали 1000 стрелков и пращников – отряд, пригодный против балеарцев и мавров и других племен, сражающихся метательным оружием. К этим дарам они присоединили еще совет, чтобы претор, которому достанется провинция Сицилия, переправил флот в Африку: пусть враг и в своей земле ведет войну и имеет менее возможности подсылать вспомогательные войска Ганнибалу.