История Рима от основания Города - читать онлайн книгу. Автор: Тит Ливий cтр.№ 134

Среди прочих печальных событий того года, во время самых приготовлений к войне, последовала смерть консула Аппия Клавдия, и управление перешло к Камиллу; отцы не признали пристойным ставить диктатора рядом с этим единственным консулом, из почтения ли к другим его достоинствам, не допускавшим подчинения его диктатуре, или потому, что его имя носило в себе счастливое предзнаменование для неожиданной и страшной войны с галлами ^[468].

Оставив на защиту города два легиона, разделив восемь с претором Луцием Пинарием и помня о доблести своего отца, он взял на себя помимо жребия войну с галлами, а претору поручил охранять морской берег и не допускать греков высадиться. Прибыв в Помптинскую область, Камилл выбрал удобное место для стоянки, так как не желал сражаться на равнине, если не заставит необходимость, и считал, что враг, принужденный жить грабежом, достаточно усмирен, если ему не дают возможности производить опустошения.

26. Когда войска спокойно проводили здесь время, будучи заняты только караулами, выступил вперед галл замечательного роста и в блестящем вооружении; ударяя копьем о щит и тем водворив молчание, он вызывает через переводчика одного из римлян сразиться с ним. Военный трибун Марк Валерий, молодой человек, считая себя не менее достойным такого отличия, чем Тит Манлий, узнав сперва волю консула, в оружии выступил на средину. Этот поединок людей сделался менее знаменитым вследствие вмешательства воли богов: ибо, когда римлянин начинал уже битву, вдруг на шлем его, обернувшись к врагу, сел ворон. Сперва радостно приняв это как посланное с неба предзнаменование, трибун обратился затем с мольбою о благосклонной помощи к пославшему ему эту птицу, был ли то бог или богиня ^[469]. И удивительное дело! Птица не только оставалась на занятом ею месте, но всякий раз, как начиналась борьба, поднималась и вцеплялась клювом и когтями в лицо и глаза противника; от страха перед таким чудом у того помутилось в глазах, и помрачился рассудок, и он был убит Валерием, ворон же скрылся из глаз по направлению к востоку.

До этого только момента обе стороны спокойно стояли на своих местах, но как только трибун начал снимать доспехи с убитого врага, галлы не удержались на своем посту, и римляне еще быстрее побежали к победителю. Здесь около трупа убитого галла завязалась борьба, и произошло ожесточенное сражение. Дело происходило уже не между манипулами ближайших постов, а между легионами, высыпавшими с той и с другой стороны. Камилл отдал приказ воинам, обрадованным победой трибуна и таким очевидным благоволением богов, идти на битву и, указывая на блистающего доспехами трибуна, сказал: «Вот кому подражайте, воины, и кладите галльские полчища около трупа их вождя!» Боги и люди приняли участие в этой битве, и она кончилась решительным поражением галлов. До такой степени оба войска предвидели результат сражения, подобный результату поединка двух воинов! Между передовыми воинами, столкновение которых подняло всех других, произошел ожесточенный бой; остальная масса галлов, не приблизившись даже на такое расстояние, чтобы можно было пустить стрелы, бросилась бежать. Сперва они разорялись по территории вольсков и Фалернской области, а оттуда устремились в Апулию к Верхнему морю.

Созвав собрание, консул похвалил трибуна и подарил ему десять быков и золотой венок, сам же, получив распоряжение сената принять ведение морской войны, соединил свой лагерь с преторским. Так как очевидно было, что дело затягивается из-за бездеятельности греков, не решавшихся на битву, то с утверждения сената консул назначил здесь диктатором для председательства в комициях Тита Манлия Торквата. Диктатор, избрав в начальники конницы Авла Корнелия Косса, созвал консульские комиции и при величайшем сочувствии плебеев провозгласил консулом отсутствующего двадцатитрехлетнего Марка Валерия Корва (это прозвище дано было ему потом), соперника его славы. Товарищем Корва был сделан плебей Марк Попилий Ленат, которому предстояло в четвертый раз вступить в консульство. С греками у Камилла не было ни одного замечательного дела, так как те были не вояки на суше, а римляне – на море. В конце концов, не будучи допускаемы к берегам, они оставили Италию, так как, кроме всех других необходимых припасов, ощущали недостаток и в воде. Нет никаких верных показаний насчет того, какому народу или какому племени принадлежал тот флот; более всего я склонен думать, что то были сицилийские тираны, так как дальняя Греция, истощенная междоусобиями, в то время трепетала уже перед могуществом македонян.

27. Когда войска были распущены, когда водворился внешний мир, и дома вследствие согласия сословий царила тишина, то чтобы положение дел не представлялось чересчур утешительным, в государстве разразилась моровая язва, понудившая сенат приказать децемвирам навести справку в Сивиллиных книгах; по указанию их совершены были лектистернии. В том же году антийцы вывели колонию в Сатрик, и город, разрушенный латинами, был восстановлен; с карфагенскими послами, прибывшими просить дружбы и союза, заключен был договор в Риме ^[470].

Тот же внутренний и внешний мир продолжался в консульство Тита Манлия Торквата и Гая Плавтия [347 г.]. Только вместо 8 ¹/3 процентов установлено было 4 ¹/6 процентов, и уплата долгов разделена на равные части на три года, так, однако, что доля настоящего года была четвертой. Хотя и это условие для части плебеев было обременительно, но поддержание общественного кредита более озабочивало сенат, чем личные затруднения. Наибольшее облегчение дали приостановка взноса военного налога и прекращение наборов.

На третий год после восстановления вольсками Сатрика Марк Валерий Корв стал во второй раз консулом вместе с Гаем Петелием [346 г.]. Когда из Лация пришло известие, что послы антийцев обходят латинские общины, возбуждая их к войне, то, не ожидая увеличения числа врагов, Валерий получил приказание начать войну с вольсками и двинулся с армией к Сатрику. Так как антийцы и другие вольски, заранее уже приготовившись на случай какого-либо движения со стороны Рима, выступили туда на встречу со своими войсками, то немедленно между врагами, ожесточенными продолжительной ненавистью, последовала битва. Вольски, будучи более отважны на возмущения, чем на войну, были побеждены в бою и в беспорядочном бегстве устремились к стенам Сатрика. Не видя и за стенами достаточно твердой защиты, так как цепь воинов, окружив город, шла уже с лестницами на приступ, они сдались в числе 4000 воинов, не считая неспособной к войне толпы. Город был разрушен и сожжен; не предали огню только храма Матери Матуты. Вся добыча была предоставлена воинам; не вошли в счет ее 4000 сдавшихся, которые во время триумфа шли в оковах перед колесницей консула; продав их после этого, он передал в казначейство большую сумму денег. Некоторые писатели утверждают, что это множество пленников составляли рабы, и это представляется более вероятным, чем продажа сдавшихся граждан.