Я поднялся на ноги:
— Буду здесь завтра утром. Приготовьте, пожалуйста, документы по делу моей жены.
Наконец-то я действовал. Да, это оказалось чертовски приятно.
Глава 22
Детективы Роланд Димонте и Кевин Крински из отдела по расследованию убийств Управления полиции Нью-Йорка прибыли на место преступления даже раньше рядовых копов. Лидировал в этой паре Димонте — человек с давно не мытыми волосами, в ботинках из змеиной кожи и вечно недожеванной зубочисткой во рту. Он рявкнул несколько слов, и студию немедленно оцепили. Через пару минут за оцепление нырнул эксперт.
— Где свидетели? — спросил Димонте.
Свидетелей было всего двое: муж убитой и доходяга в черном. Детектив отметил, что муж с ума сходит от горя (хотя, может, и комедию ломает…). Ну, с этим потом разберемся.
Пожевывая зубочистку, Димонте отвел доходягу — его звали Артуро — в сторону. Парень был невероятно бледен. Возможно, наркотики. Правда, именно он и обнаружил труп, там же его и вывернуло…
— Вы можете отвечать? — спросил Димонте, демонстрируя притворную заботу.
Артуро кивнул.
Димонте осведомился, не заметил ли он в последнее время чего-либо необычного в поведении жертвы. Артуро ответил, что да, было. «Что было?» Странный телефонный звонок, который явно смутил Ребекку. «А кто звонил?» Артуро не знает, но где-то через час к Ребекке приехал мужик. Когда он ушел, Ребекка была вся на взводе. «А как звали мужика?»
— Бек, — ответил Артуро. — Она называла его Бек.
* * *
Шона засунула в сушку простыни Марка. Линда подошла и встала рядом.
— Марк опять намочил постель, — констатировала она.
— Ах, как ты наблюдательна!
— Перестань.
Линда отвернулась. Шона хотела извиниться, но передумала и промолчала. Когда они с Линдой расстались в первый и пока единственный раз, Марк начал писаться в постель. Позже семья воссоединилась, и мальчик, казалось, выздоровел. А теперь вот снова.
— Он чувствует, что происходит, — сказала Линда. — Напряжение висит в воздухе.
— И что ты хочешь от меня, Линда?
— Все, что ты можешь.
— Я больше не уйду, я обещала.
— Как видишь, этого недостаточно.
Шона скривила лицо и молча швырнула простыни в сушку. На что ей сдалась такая жизнь? Она преуспевающая топ-модель и просто не имеет права демонстрировать на людях мешки под глазами и потускневшие волосы. Надоело все. Надоел семейный быт, к которому она оказалась совершенно не готова, надоели дурацкие советы доброжелателей. Мало того что они с Линдой не совсем обычная пара. Так их угораздило еще и завести ребенка. Все это, вместе взятое, вызывало повышенный интерес и совершенно ненужную, навязчивую поддержку, которая лишь запутывала ситуацию. Раскол их семьи станет ударом по лесбийскому движению. Как будто разнополые пары никогда не разводятся! Шона не считала себя подвижницей и не собиралась жертвовать собственным счастьем ради достижения каких-то «высших целей». И пусть ее считают эгоисткой!
Интересно, а что думает по этому поводу Линда?
— Я люблю тебя, — сказала Линда.
— И я.
Они посмотрели друг на друга. Марк опять намочил постель. Шона не пожертвовала бы счастьем ради «высших целей». А вот ради Марка…
— И что мы будем делать? — спросила Линда.
— Что-нибудь придумаем.
— Думаешь, получится?
— Ты меня еще любишь?
— Знаешь ведь, что да.
— И веришь, что я самое яркое и восхитительное существо на этой Земле?
— Конечно, — сказала Линда.
— Я тоже верю, — улыбнулась Шона. — А еще я — шило в заднице.
— Не спорю.
— Но я — твое шило.
— Верно подмечено.
Шона шагнула к подруге:
— Я не создана для спокойной жизни, вокруг меня все бурлит.
— Ты на редкость сексуальна, когда бурлишь.
— И когда не бурлю — тоже.
— Заткнись и поцелуй меня.
И тут зазвонил домофон. Линда и Шона переглянулись. Шона пожала плечами, Линда надавила кнопку ответа:
— Да?
— Это Линда Бек?
— А вы кто?
— Специальные агенты Кимберли Грин и Рик Пек из Федерального бюро расследований. Разрешите войти и задать вам несколько вопросов?
Шона перегнулась через плечо Линды, прежде чем та успела ответить, и прокричала:
— Нашего адвоката зовут Эстер Кримштейн! Вы можете задать ей любые вопросы.
— Вы ни в чем не подозреваетесь. Просто…
— Эстер Кримштейн, — повторила Шона. — У вас наверняка есть ее телефон. Приятного вечера.
Шона выключила домофон. Линда с удивлением смотрела на нее.
— Что, черт подери, происходит?
— У твоего брата неприятности.
— Какие?!
— Сядь, я сейчас все объясню.
* * *
Раиса Маркова, сиделка деда доктора Бека, открыла на стук. Специальные агенты Карлсон и Стоун, теперь работавшие вместе с сотрудниками убойного отдела Димонте и Крински, предъявили документы.
— Ордер на обыск, — пояснил Карлсон.
Сиделка безропотно пропустила агентов в квартиру. Она выросла в Советском Союзе, и появление в доме людей в штатском не возмутило ее.
Восемь человек рассыпались по помещениям и прилегающей территории.
— Фиксируем обыск на видео, — приказал Карлсон. — Я хочу, чтобы все было законно.
Они действовали в спешке, пытаясь хоть на полшага опередить Эстер Кримштейн. Карлсон знал, что Кримштейн, как и большинство искусных адвокатов, вдохновленных делом О. Дж. Симпсона
[9], цепляется к любому недочету полиции, как назойливый поклонник к поп-звезде. Карлсон, будучи не менее искусным сыщиком, пытался лишить ее этой возможности, документируя каждый шаг, каждое движение, чуть ли не каждый вздох.
Когда Карлсон и Стоун появились в студии Ребекки Шейес, Димонте им совершенно не обрадовался. Играло свою роль привычное противостояние между нью-йоркской полицией и ФБР, и мало что могло его прекратить.
Разве что наступающая на пятки Эстер Кримштейн.
И те и другие прекрасно знали: Эстер — не только ловкий адвокат, но и въедливый журналист, обожающий выносить сомнительные дела на суд публики. И те и другие не желали там оказаться. Это подгоняло их и заставило заключить своего рода альянс, отличающийся той же теплотой и дружественностью, что и арабо-израильские перемирия. Кримштейн дышала в спину, и старые счеты пришлось на время отложить.