Последний Иггдрасиль: Фантастические произведения - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Франклин Янг cтр.№ 59

— Старшая Сестра. СТАРШАЯ СЕСТРААААААААА!

У Крэнстона по щекам заструились слезы, смешиваясь с потом от невыносимой августовской жары. Слезы текли градом. Рыдали все вокруг. Проходящий оркестр заиграл «Старшая Сестра любит меня» на военный лад, люди принялись подпевать. Сиплым, надтреснутым голосом Крэнстон выводил высокие ноты. Рядом распевала Мэдлин:

— Да, я знаю, Федправ не обманет…

Вдалеке замаячил огромный силуэт.

Неужели она? Крэнстон протиснулся ближе к забору и отчетливо разглядел десятиметровую махину на движущейся платформе. Пестрое хлопчатобумажное платье развевалось на ветру. У основания платформы восседали пигмеи, один крутил штурвал. Сестра утренней богиней возвышалась над толпой; лик подобен солнцу, волосы — золотистый свет. Прелестное лицо обращалось то влево, то вправо; исполинские округлые руки величественно вздымались и опускались. Послышался ласковый громовой голос, словно шум прибоя о песчаный берег.

— ПРИВЕТСТВУЮ ВАС, МОЙ СЛАВНЫЙ НАРОД!

БАМ-БАМ, стучали барабаны. БАМ-БАМ!

Крэнстон зачарованно припал к забору. Сзади напирали страждущие, но он ничего не замечал, только повторял про себя:

— Старшая Сестра, Старшая Сестра.

— ПРИВЕТСТВУЮ ВАС, МОЙ СЛАВНЫЙ НАРОД! — вновь прогремел голос. — ВЫ РАДЫ МНЕ?

— Рады! Рады! — раздалось в ответ.

— СТАРШАЯ СЕСТРА ЛЮБИТ ВАС. СТАРШАЯ СЕСТРА ЗАБОТИТСЯ О ВАС.

(Ликование).

— ОНА ПРИНЕСЛА БЛАГИЕ ВЕСТИ — ОТНЫНЕ ПОЧТОВЫЕ СЛУЖАЩИЕ ПОЛУЧАТ ПРИБАВКУ. ДА, СЕСТРА СПРАВЕДЛИВА. НО ДЛЯ ЭТОГО ОНА НЕМНОГО ВЫЧТЕТ ИЗ ВАШИХ ЗАРПЛАТ. ВЫ ЖЕ НЕ ПРОТИВ? В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ, ВЫИГРАЮТ ВСЕ, ВЕДЬ СТАРШАЯ СЕСТРА ПЕЧЕТСЯ О КАЖДОМ.

— Нет, нет, мы не против. Мы не против!

— СТАРШАЯ СЕСТРА НЕ СОМНЕВАЛАСЬ. ОНА ЛЮБИТ ВАС. ЗАБОТИТСЯ О ВАС.

Крэнстон уже рыдал в голос. Прибавка, ему! Он вплотную прижался к забору.

— Старшая Сестра, Старшая Сестра, — бормотал он сквозь слезы.

Под тяжестью его веса и давлением толпы забор не выдержал. Перегрузка спровоцировала брешь, и Крэнстон кубарем полетел на мостовую. Банка выпала из рук и растворилась на асфальте. Ошарашенный, Крэнстон поднялся, но брешь уже затянулась, отгородив его от спасительного тротуара.

Крэнстон не испугался, напротив, обрадовался, что станет еще ближе к Старшей Сестре. Он попятился от обочины. Мимо продефилировал Особый девичий отряд. До платформы осталось каких-то полтора десятка метров. Крэнстон двинулся ей навстречу. Бой барабанов эхом отдавался в ушах и в голове. Смутно знакомый голос окликнул:

— Нет, Уолли! Вернись!

Но он не обернулся. БАМ-БАМ, гремело в голове и в ушах. БАМ-БАМ! Человечки на платформе лихорадочно размахивали руками, громадина замедлила ход. Фигура Старшей Сестры заслонила небо, складки пестрого платья хлопали на ветру.

— Я иду, Старшая Сестра! — надрывался Крэнстон. — Иду к тебе!

БАМ-БАМ-БАМ, выводили барабаны. БАМ-БАМ-БАМ!

С платформы темнокожая девушка вопила:

— Назад! Назад, немедленно! Тебя же раздавит!

Но Крэнстон не собирался отступать. Левое колесо стремительно надвигалось: гигантское, беспощадное, прекрасное. Давняя мечта наконец сбылась. Окрыленный, Крэнстон ринулся в темноту, с блаженством ощущая, как хрустят кости, разрывается плоть. БАМ-БАМ, БАМ-БАМ-БАМ!

Темнокожая девушка рвется на свободу

Когда все закончилось — смятение, крики, затяжное совещание в штаб-квартире Партии, — Барр проводил измученную Патрицию Пенхарлоу домой. Подождал, пока она нальет себе выпить, и тоже устроился за барной стойкой в просторной гостиной. На паркете, в просветах между декоративными коврами, вспыхивал угасающий солнечный свет — жуткий день клонился к завершению.

К несчастью, виски не мог восполнить чудовищную пустоту.

— Получается, Паркс прав? — прошептала Патриция.

— Нет, — отрезал Барр. — Он угадал с аналогией, но ошибся, сравнив Джаганнатху со злом. Зла там нет, просто ритуал упразднили в угоду новой идеологии. Да, в ходе церемонии люди добровольно приносили себя в жертву, но это не шло в ущерб доктрине, напротив, укрепляло ее — равно как сегодняшний инцидент укрепил веру в Старшую Сестру. Испокон веков люди преклонялись перед сущностью, толкавшей на самопожертвование, поэтому я целиком и полностью поддерживаю решение Партии сделать платформу неотъемлемой частью парадов в честь Дня Старшей Сестры.

— Ты чудовище!

— Вовсе нет. Идеологиям нужны фанатики вроде Крэнстона. Так уж совпало — я столкнулся с ним вчера на внутригородской проверке, и чисто по-человечески мне, как и тебе, жаль, что бедняга бросился под колеса. Заметь, бросился по доброй воле, никто его не заставлял. Кстати, Крэнстон метис. Он не говорил, но я и сам догадался, а досье подтвердило.

Патриция содрогнулась.

— У меня мороз по коже. Жуткое совпадение.

— Чепуха! — фыркнул Барр.

— Я буквально чувствовала, как мы его переехали. А ты?

— Не выдумывай. При такой массе почувствовать что-либо невозможно.

— А я почувствовала. Почувствовала, как перемалываются его кости. Мои кости.

— Понимаю, у тебя стресс. Скоро пройдет.

Патриция замолчала, и в гостиной воцарилась тишина. Сгущались сумерки, но никто и не думал зажигать свет. В полумраке девушка крепче стиснула высокий бокал. «Нужно напиться до беспамятства. Напиться, поехать в мегаполис и вместе с фанатами „термотары“ отправиться на поиски любви, счастья и равенства. На похоронах Крэнстона соберется славная компания — покойника уже положили в гроб, в изголовье поставили тару, в изножье — упаковку арахиса. Значит, в нем текла негритянская кровь. Бедолага наверняка гордился. Все они гордятся. Как будто кровь добавляет достоинства или мозгов».

Барр поднялся и замер перед широким панорамным окном, за которым раскинулся бескрайний мегаполис, миллионы огней светлячками вспыхивали в темноте. На этом фоне Барр вдруг показался себе таким ничтожным — карандашный штришок. Возьми ластик — и от него не останется и следа.

«Интересно, сколько мы значим в действительности, не считая того значения, какое придаем себе сами? — промелькнуло в голове у Патриции. — Нужно поехать в город, обязательно попасть на похороны Крэнстона», — твердила она, хотя умом понимала, что не сделает ни того, ни другого.

Они занялись любовью в стерильной прохладе глухой спальни. «Как кролики, — размышляла Патриция. — Спариваемся, как кролики, только помета не даем». Она растянулась на простынях, подставив тело под прохладные струи воздуха, и слушала ровное дыхание Барра. «Пастух должен поспать. Сегодня выдался трудный день. Жуткий. В радужной дымке, окутавшей Америку, появилась прореха, и солнце на миг озарило одно из многочисленных звеньев Великой цепи. Цепи, которую я помогла выковать и навесить на нее замок. Все мы, черные, белые, радостно кричали „Аллилуйя!“ и обливались праведным потом. А пока мы трудились в поте лица, призрак всезнайки-французика хохотал в сторонке».