Завоевания крестоносцев. Королевство Балдуина I и франкский Восток - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Рансимен cтр.№ 82

Франки, очевидно, считали, что Боэмунд, конечно, поступил плохо по отношению к императору, но тот сам все испортил, отказавшись пообщаться с князем лично. Когда же он согласился на встречу, его права были признаны. Иными словами, претензии Алексея на сюзеренитет стали считаться юридически обоснованными лишь тогда, когда он сумел заставить князя признать их таковыми. (Примерно такой же логикой руководствовался король Фульк, когда давал свой совет в 1137 г.) Если же император не хотел никого ни к чему принуждать, его требования можно было проигнорировать.

К императору относились как к сюзерену и в нескольких других случаях. В частности, верховенство Мануила признала княжна Констанция, когда попросила его выбрать ей мужа. Однако ей не понравился сделанный императором выбор, и она проигнорировала его решение. Таким образом, считать сюзереном Антиохии византийского императора было несложно, но сам он действовал в этом качестве весьма непоследовательно. Однако данный факт весьма беспокоил как самого князя, так и его юристов. К тому же он ограничивал независимость антиохийского князя.

Граф Эдессы признал императора своим сеньором в 1137 г. Однако Эдесса располагалась дальше от границ империи и не играла для византийцев такой важной роли. Франки одобрили действия графини Эдессы, которая в 1150 г. продала императору земли, по-прежнему принадлежавшие графству. Однако причиной этого могла стать неспособность защитить их от мусульман. Раймунд Тулузский хотел признать императора своим сюзереном, и в 1109 г. его сын Бертран принес вассальную клятву императору Алексею в счет своих будущих владений. В 1137 г. Раймунд II снова совершил оммаж перед императором Иоанном. Несмотря на то что в 1151 г. он предпринял поход против Византии, в 1163 г. Раймунд III получил от византийцев помощь, возможно оказанную Мануилом для того, чтобы подчеркнуть свой статус сюзерена Эдессы. Однако вероятно, что эта клятва верности давалась в отношении Тартуса и его окрестностей, традиционно принадлежавших Антиохии как часть фемы Латакии.

Между Византией и Иерусалимским королевством с юридической точки зрения сложились более сложные отношения. В 1158 г. в Антиохии Балдуин III принес вассальную клятву императору Мануилу, а в 1171 г. Амори посетил Константинополь в качестве вассала, хотя и весьма уважаемого. И Балдуин, и Амори полагали, что дружеские отношения с Византией жизненно необходимы им с политической точки зрения, и, соответственно, были готовы идти навстречу. Однако их юристы, очевидно, считали такой вассалитет лишь временной уловкой.

Если у короля Иерусалима и имелся сюзерен, то им был римский папа. В ходе Первого крестового похода в Палестине планировалось создать теократическое государство, и, если бы епископ города Ле-Пюи Адемар остался жив, какая-то часть этого плана могла бы претвориться в жизнь. Возможно, именно из-за данной концепции Готфрид не хотел, чтобы его короновали. Преемник Адемара Даимберт мечтал о государстве, которое находилось бы под контролем иерусалимского патриарха. Балдуин I нанес ему ответный удар, став королем и начав использовать церковных иерархов, являвшихся противниками Даимберта.

Было ясно, что папа не смирится с наличием слишком влиятельного патриарха в Иерусалиме, который благодаря особому статусу и увеличивавшемуся благосостоянию мог (на что и надеялся Даимберт) сравняться с Римом. Таким образом, королю было несложно настроить папу против патриарха. В соответствии с традицией во время обряда коронации будущий правитель должен был принести символическую клятву верности патриарху, но он стремился к тому, чтобы его титул подтвердил сам папа. Такой вассалитет был номинальным и не предполагал ничего большего, чем то, что римские папы требовали от испанских королей. Однако он был выгоден королевству, так как папы считали своим долгом отправлять в Святую землю новых людей и деньги, а в случае необходимости — предоставлять дипломатическую поддержку. Пап также можно было использовать для того, чтобы держать в узде патриарха или контролировать рыцарские ордена. Однако, с другой стороны, папа мог поддержать не короля, а рыцарский орден. К тому же папы постоянно мешали королям, когда те пытались обуздать итальянские торговые города.

Всеми церковными делами в королевстве заведовал иерусалимский патриарх. После того как почти в самом начале пришлось решать проблемы, вызванные амбициями Даимберта, по сути, патриарх стал верным слугой короля. Его избирал капитул храма Гроба Господня, предлагавший королю двух кандидатов, одного из которых тот должен был предпочесть другому. Под властью патриарха находились четыре архиепископа: Тира, Кесарии, Назарета и Раббат-Моава, а также девять епископов, девять аббатов, носивших митру, и пять настоятелей. Некоторые аббатства, как и рыцарские ордена, находились в непосредственном подчинении римскому папе.

Палестинская церковь была сказочно богатым институтом — она владела обширными землями и многочисленными денежными феодами. Наиболее высокопоставленные священнослужители должны были поставлять в войско не рыцарей, а пехотинцев. Так, патриарх и каждый член капитула храма Гроба Господня должны были предоставить 500 солдат, епископ Вифлеема — 200, архиепископ Тира, аббаты Пресвятой Девы Марии Иосафата и монастыря на горе Сион — по 150. Женский монастырь в Вифании, основанный королевой Мелисендой для своей сестры, владел целым городом Иерихоном. Кроме того, патриархат и наиболее почитаемые аббатства получили обширные земельные владения, разбросанные по всей Западной Европе, доходы от которых отправлялись в Палестину.

В церкви действовали собственные суды, рассматривавшие дела, связанные с ересью и дисциплиной в рядах священнослужителей, браками, включая разводы и измены, и завещаниями. Они руководствовались правилами и процедурами, принятыми в церковных судах, действовавших на Западе.

Территории Антиохийского княжества, графств Эдесса и Триполи относились к Антиохийскому патриархату. Разграничение сфер влияния патриархов было сопряжено с определенными трудностями, так как за Тир традиционно отвечал антиохийский патриарх, хотя этот город в результате завоеваний вошел в состав Иерусалимского королевства. Пасхалий II установил, что Тир вместе с находившимися в зависимости от него епископствами Акры, Сидона и Бейрута должен быть передан иерусалимскому патриарху. Так как этот перевод соответствовал политическим реалиям, он был осуществлен. Однако все попытки иерусалимских патриархов получить юрисдикцию в отношении трех расположенных на территории графства Триполи епископств, а именно Триполи, Тартуса и Джабалы, провалились, несмотря на периодическую поддержку со стороны римских пап. Раймунд Тулузский, очевидно, надеялся создать в своих будущих владениях независимую церковь, однако его преемники признали своим духовным сеньором антиохийского патриарха. Это никоим образом не ухудшило их положение, так как они продолжали самостоятельно назначать епископов.

Подобно своему «коллеге» из Иерусалима, антиохийский патриарх избирался капитулом. Однако в действительности его назначал правитель, который также мог обеспечить его низвержение. Нам известно, что некоторые князья во время обряда коронации приносили патриарху вассальную клятву. Однако происходило это, очевидно, при исключительных обстоятельствах. Патриарху подчинялись епископы Альбары, Тарса и Мамистры, а также Эдессы. В Турбесселе архиепископство, получившее название в честь Иераполя (Манбиджа), было создано позднее. Количество епископств варьировалось в зависимости от политических обстоятельств. На Востоке действовали девять католических аббатств и два монастыря. Ключевыми монастырями были посвященные святым Павлу и Георгию, где бенедиктинцы, очевидно, заменили греческих монахов, а также монастырь Святого Симеона, где, вероятно, соседствовали приверженцы двух ветвей христианства. Антиохийская церковь была не такой богатой, как иерусалимская. Так, землями, расположенными на территории княжества, владели многие палестинские церковные учреждения.