Экоистка - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Литвинова cтр.№ 40

Кира и Мерме быстро шагали вдоль улицы и, пройдя несколькими уютными переулками, вышли к его подъезду. По дороге Жак рассказывал о своем детстве, о войне, о том, что самое страшное, что ему пришлось пережить, – это голод. А Кира в это время думала, что слишком благополучна для того, чтобы быть выдающейся. Она чуть ли не упрекала родителей за свое безоблачное детство.

Распрощавшись с Жаком, Кира пошла еще быстрее, чеканя слова внутреннего монолога под ритм шагов. Она не услышала ответа на свой вопрос, зато нашла его в себе. По сути, у нее не было выбора. Продолжать работать в том же ритме она не могла. Уволиться, вернуться в Москву, словно на машине времени почти на год назад, к статьям о часах и бриллиантах, к съемной квартире, кошкам и Максиму, к подъему в 11 утра и ненависти к себе с 11 до 20.00?.. Это требовало даже больше душевных сил, чем остаться. Нужно было признаться самой себе в собственной несостоятельности, взять на себя ответственность за проигрыш. Как ни парадоксально, но ее детективная игра была сейчас самым простым вариантом, требующим наименьшей концентрации сил. Значит, оставалось только одно – продолжать свою маленькую войну. Тем более, что в таких комфортных условиях она превращалась в сплошное удовольствие.

Через несколько дней Кира поняла, что ненавязчивые, как ей казалось, разговоры и невзначай брошенные вопросы бесполезны. Единственное, что мог сказать Филипп, когда Кира спросила, верит ли он боссу, – это то, что он «классный чувак, разрешил взять отпуск не в свое время». Диана и Елена вообще, похоже, были в него влюблены. На этом с расспросами было покончено. Пару раз Кира заходила в кабинет бухгалтера в разгар рабочего дня и, болтая ни о чем, наблюдала из-за спины менеджера за тем, что творится на экране. Но, даже если ей удалось бы самой сесть за компьютер, она бы там ничего не поняла. Больше попыток играть в Шерлока Кира не предпринимала. Работа стала тяготить ее. Повторяющиеся фразы из одного интервью в другое, из пресс-релиза на страницы газет и сайтов о том, что они делают все возможное для безоблачного будущего, вызывали у нее лишь злобную, ироничную усмешку.

В кабинет Давида ее тянуло, и в то же время она старалась избегать встреч с ним, если знала, что они могут затянуться.

Ей часто стала вспоминаться история, свидетелем которой она являлась продолжительное время. Когда Кира была еще подростком, у ее отца случился служебный роман. «Лебединая песня», – так назвала эту интрижку Оксана. «Песня» звучала отдаленным фоном жизни матери целый год, незаметно отравляя будни. Оксана почему-то решила, что с Кирой уже можно делиться такими вещами. Или же попросту больше ей было не с кем. Кира все это время разрывалась между жалостью к маме и желанием крикнуть ей в лицо: нет, нельзя со мной таким делиться! Категорически! Она не хочет этого знать. Подспудно они вместе наблюдали за отцом, который, не ведая, что за ним ведется двойная слежка, поступал откровенно глупо. И было в этом какое-то извращенное удовольствие – провоцировать его на ложь, насмехаться над тем, как он думает, что обвел всех вокруг пальца, делать вид, что ни о чем не догадываешься. Кире тогда казалось, что она поднялась на высшую ступень мудрости, ибо хладнокровно позволяла себе врать в лицо. И каким же ударом по самомнению и матери, и дочери стал уход отца в другую семью. «Донаблюдались», – с горькой улыбкой сделала вывод Оксана. Понятно, что исход этой истории был предрешен. Хотя, возможно, если б мать разоблачила отца раньше, он не успел бы настолько сблизиться с другой женщиной. Ей просто не хотелось скандала.

С тех пор Кира стала предпочитать маленькие молниеносные ссоры долгим заунывным компромиссам. И вот, спустя почти пятнадцать лет, она опять вынуждена надеть маску хладнокровия, которая ей совсем не шла. Ее экспрессивная манера ходить размашисто, будто не замечая никаких преград, резко откидывать волосы, ее богатая мимика – все сопротивлялось хладнокровию и сдержанности. Кире по-прежнему хотелось подойти к Давиду, схватить его за грудки, тряхнуть как тряпичную куклу и выбить из него правду. Вместо этого она наблюдала и молчала. Со страхом и восхищением. Борясь со своей невнимательностью, она смотрела, как он откладывает документы, как набирает пароль на айпаде. Вглядывалась в мельчайшие детали, в отражение монитора в окне, в быстро меняющееся выражение глаз. И чем больше она узнавала, тем больше понимала бесполезность своих действий. В конце концов ей все это ужасно надоело.

Пару вечеров Кира посвятила детальному изучению писем Марка, заставивших ее превратиться в параноика. Теперь с такой же старательностью она стала выискивать ошибки там. Однако эта старательность лишь окончательно подтвердила: Давид был одним из самых беспринципных людей, которые ей когда-либо встречались. Она ходила по комнате взад-вперед и беспомощно возмущалась: «Ну ладно, будь злодеем. Но оставайся тогда им до конца! Или прикрывайся нормальностью. А добивать и так подорванную планету, строить из себя борца за экологию… Зачем?!»

В середине августа Кира зашла в кабинет для собраний раньше остальных. Обойдя вокруг большой стол, остановилась у окна, поглазела на микрожизнь, суетившуюся на улице, и села на свое привычное место. Ей вновь захотелось уехать, взять отгул или отпуск, поэтому после собрания она намеревалась поговорить с боссом.

Вошел Давид. Обычно он всегда был первым, поэтому слегка удивился, увидев Киру. К тому моменту она уже не так остро переживала известную только ей одной правду. Спокойно жила с ней, как в любой другой неприятной ситуации, с которой ничего не поделаешь.

Поздоровавшись, Кира решительно сказала:

– У меня к вам небольшая просьба, мистер Гринберг. Можно будет с вами поговорить после собрания?

– Надо же! У меня тоже есть просьба. И тоже небольшая. Правда, я могу ее озвучить прямо сейчас, – и, не дождавшись ответа, добавил: – Поужинаем?

– Я… я… – Кира запнулась. – Наверное, я не смогу. – Произнося эти слова, она словно наблюдала за собой со стороны. Время растянулось, каждый слог звучал целую вечность, а ей хотелось остановиться и крикнуть: «нет, не то, не то…» Но и соглашаться тоже не хотелось.

– Жаль, – Давид отвел глаза. Он явно не ожидал отказа, тем более, столь незамедлительного. – Очень жаль. Кира, я никогда не предлагаю дважды. Но, если передумаешь, буду очень рад.

В этот момент в переговорную вошли Стивен, который молчаливо присутствовал на всех собраниях и переговорах, хотя никакого отношения к компании не имел, и Подсолнух, всегда очень дружелюбно настроенный к Кире и, вероятнее всего, влюбленный в нее, но издалека. Остальные заходили практически один за другим, словно ожидая до этого за дверью.

Совещались долго и нудно. Ни один вопрос напрямую не касался Кириной компетенции, поэтому она позволила себе не слушать. Постепенно Кира впала в прострацию, звуки обтекали ее, как горная река обтекает камни, окружащее обволокло туманом, оставив в фокусе лишь босса. Давид сидел во главе стола, уставившись в документы. Ореол успеха никогда не покидал его. Казалось, он наслаждается и этим кабинетом, где он – хозяин, и восхищением людей вокруг, и своим костюмом, сидящим на нем даже слишком хорошо. Его сила была в том, что он никогда не воспринимал это как должное. Давиду было чуть-чуть за сорок, он воплощал собой мечту любого мужчины о карьере и власти и любой женщины о таком мужчине рядом с собой.