Страшный Дылда заржал. Не засмеялся, не захихикал – заржал. Нет, эти трое говорят неправду. Гораздо больше Томаса беспокоило, насколько они… съехали с катушек.
Блондин улыбнулся – первый раз с момента встречи.
– Снова шутим. Мы не настолько конченые шизы. Однако готов поспорить, что человечина на вкус омерзительна.
Страшный Дылда и Хвост кивнули. Господи, да они уже начали скатываться в безумие… Слева кто-то застонал, и Томас обернулся. В углу, точно так же связанная скотчем, сидела Бренда. Правда, ей и рот залепили. Наверное, пыталась отбиться, перед тем как потерять сознание. Очнувшись и увидев троих шизов, девушка замычала и принялась яростно извиваться в кресле. В глазах ее горел огонь.
Блондин ткнул в ее сторону стволом пистолета, который возник в руке шиза словно по волшебству.
– Молчать! Молчать, или твои мозги украсят стенку!
Бренда притихла. Томас думал, что она разноется или захнычет, но нет. Вообще глупо было ожидать от нее подобного поведения. Она доказала, насколько крута.
Опустив пистолет, Блондин произнес:
– Отлично. Боже, надо было эту девку пристрелить еще там, наверху, как только она заорала и начала кусаться. – Он глянул на красный дугообразный шрам у себя на предплечье.
– Она с парнем, – напомнила Хвост. – Ее тоже пока нельзя убивать.
Притащив от дальней стены стул, Блондин сел. Его примеру последовали остальные шизы – с явным облегчением, словно дожидались разрешения много часов. Руку с пистолетом Блондин положил на бедро, дулом в сторону Томаса.
– Так-с, – произнес он. – Нам с тобой предстоит о многом поговорить. Не жди обычной трепотни. Напортачишь или откажешься отвечать – прострелю тебе ногу. Затем вторую. После третьего косяка выстрелю в лицо твоей подружке. Постараюсь попасть между бровок. Что будет, если выбесишь меня в четвертый раз, ты, наверное, понял?
Томас кивнул. Он-то считал себя крутым, надеялся, что психам не сломить его, но… здравый смысл утверждал обратное. Томас один, без оружия, без союзников, привязан к креслу. Хотя, если по правде, ему скрывать нечего. Он ответит на все вопросы. Чем бы ни грозила откровенность, пулю в ногу не хочется. Блондин вряд ли блефует.
– Первый вопрос. Кто ты и почему твое имя на табличках, развешанных по всему сраному городу?
– Меня зовут Томас. – Едва услышав его имя, Блондин скривился от злости, и Томас тут же осознал ошибку. – Ладно, ладно, как меня зовут, вы и так знаете. А как я сюда попал – история жуткая, и вряд ли вы в нее поверите. Хотя, клянусь, это чистая правда.
– Разве ты прибыл сюда не на берге, как и все мы? – спросила Хвост.
– На берге? – Что это, Томас не знал, поэтому просто мотнул головой. – Нет. Мы пришли через подземный туннель где-то в тридцати милях к югу. В него мы попали через плоспер, а до того…
– Стоп, стоп, стоп, – поднял руку Блондин. – Плоспер? Я б тебя грохнул прямо сейчас, но вижу, что ты не придумываешь.
Томас выгнул бровь, как бы говоря: «Откуда знаешь?»
– Глупо лгать столь очевидно. Вы, значит, прошли через плоспер?
Блондин не пытался скрыть удивления. Двое его приятелей смотрели на Томаса точно так же, пораженно.
– Ну да. В это так трудно поверить?
– Ты хоть представляешь, как дорого обходится плоспер! До вспышек такую роскошь могли позволить себе лишь члены правительства да богатеи.
Томас пожал плечами.
– У них куча бабок, они могут позволить себе плоспер. Это такая серая стена, и когда сквозь нее проходишь, тебя словно льдом растирают.
– У кого это – у них? – спросила Хвост.
Томас только-только начал, а мозги уже закипели. Как можно запросто рассказать подобную историю?
– У ПОРОКа. Мы материал для их опытов или экспериментов. Я сам толком ничего не знаю. Всем нам… стерли память, и ко мне она вернулась лишь частично.
Секунду Блондин смотрел будто сквозь Томаса на стену.
– Я работал юристом еще до вспышек и пандемии и вижу врунов, потому что в своем деле был очень, очень хорош.
Как ни странно, Томас расслабился.
– Значит, понимаешь, что я не…
– Да-да, понимаю. И теперь жду всей истории. Выкладывай.
И Томас заговорил. Чутье подсказывало, что этим шизам открыться можно, – они точно, как и все в пустынном городе, сосланы сюда доживать последние годы, отмеренные страшной болезнью. Как и другие, они лишь пытаются добиться преимущества, отыскать выход. А поимка человека, о котором говорят знаки по городу, – неплохой первый шаг. На их месте Томас поступил бы точно так же. Только обошелся бы по возможности без пистолетов и пут.
Большую часть истории Томас рассказал накануне Бренде – то же решил поведать и шизам. О Лабиринте, побеге, бараке и задании преодолеть Жаровню. Особенно он выделил часть про лекарство в конце пути. Раз не вышло пересечь город с помощью Хорхе, так может, подсобят эти шизы? Стоило же спросить о других глэйдерах – и о группе девушек, – как психи ответили: нет, таких не встречали.
И снова Томас постарался не распространяться о Терезе. Не хотел подвергать ее опасности. Хотя как рассказ о ней мог навредить? Еще он соврал о Бренде, то есть не соврал даже, а слукавил: вышло так, будто она была спутницей Томаса с самого начала.
Закончив и остановившись на встрече в переулке, Томас глубоко выдохнул и поерзал.
– Развяжете меня?
В руке у Страшного Дылды что-то сверкнуло. Оказалось, это очень острый с виду нож.
– Что скажешь? – спросил Страшный Дылда у Блондина.
– Почему бы и не развязать? – Все время, пока Томас говорил, Блондин сохранял невыразительное лицо. Невозможно было определить, верит он рассказу или нет.
Страшный Дылда уже встал и наклонился над Томасом, выставив перед собой нож, как вдруг сверху раздался шум: удары, крики, топот сотен пар ног, безумная беготня, прыжки, опять удары и крики.
– Нас нашли, – внезапно побледнев, сказал Блондин и, вскочив со стула и знаком велев дружкам следовать за ним, бросился к лестнице в тени. Хлопнула дверь, и Томас с Брендой остались одни. Хаос наверху продолжался.
До смерти перепуганный, Томас посмотрел на Бренду. Та сидела смирно и прислушивалась к звукам с первого этажа. Кляп у нее изо рта не вынули, и, встретившись взглядом с Томасом, девушка смогла только выгнуть брови.
Томас прикинул шансы, и расклад ему не понравился: они с Брендой одни, привязаны к креслам, а шизы с дискотеки не чета конченым психам вроде мистера Носа.
– Что, если это конченые шизы? – проговорил Томас.
Бренда пробормотала что-то сквозь ленту скотча.
Напрягая все мускулы, Томас начал маленькими рывками передвигать свое кресло поближе к Бренде. Он преодолел фута три, когда возня наверху внезапно утихла. Томас замер и посмотрел на потолок.