Потом еще были звонки и молчание в трубке. Влад ходил мрачный, нервный. Ирка заболела бронхитом. И он отправил их в санаторий. Через три недели они вернулись, все стало по-прежнему.
Эти странности, забытые помады, посторонние запахи, чужие вещи в карманах, как вереница вопросов без ответов, не давали сосредоточиться.
Яна набрала номер Тани, школьной подруги:
– Давай, сегодня в обед встретимся? – предложила. Танька давно и удачно вышла замуж за их общего одноклассника. Парень занимался растаможкой грузов и чувствовал себя более чем хорошо. Танька не работала, воспитывала детей. На повод вырваться из дома среагировала мгновенно радостным визгом.
С Танькой можно все обсудить. Что «все»? Влада – это понятно. А этого парня и его дерзкий поцелуй и «ты мне нравишься, я хочу тебя видеть»? Как это можно с кем-то обсуждать? Ей, Яне, и сейчас нестерпимо стыдно – неужели она дала понять, что совершенно посторонний человек может ее вот так целовать. Что она сделала не так?
Она поднималась на свой этаж, проходила пустынными коридорами, планируя не совещание у генерального, ради подготовки к которому она встала на час раньше, а разговор с подругой.
В своем кабинете она распахнула окно, впустила под электрические квадратики плафонов свежий, пахнущий водорослями и туманом бриз. Тот закружился, оттолкнулся от стен, задорно дернул на столе листки открытого ежедневника.
Яна придавила их степлером, села за рабочий стол, включила компьютер. Несколько минут, пока тот грузился, подключался к системе, проверял протоколы, молодая женщина смотрела на загрузочное колесико, ждала, какую заставку ей предложат сегодня. Почти месяц назад им поменяли компьютеры. Теперь ее моноблок, выходя в Сеть, из миллионов фотографий выбирает заставку для нее на рабочий стол. Каждый день – новую. Ни разу не повторяясь.
Она даже немного гадала на этих картинках. В день, когда появилось звездное небо и падающие кометы, ей подписали заявление на отпуск. Потом было предрассветное море, с ярко-малиновой, как сироп, водой: повышение зарплаты.
Сегодня ее ожидала тончайшая, в мелких бисеринках росы, паутина. Она растянулась между былинками, замерла, удерживая в своих сетях умытое золотистое солнце, словно ловец снов – мистически страшные, неспокойные сны.
Яна пожала плечами, ввела пароль и потянулась к сумочке за внешним накопителем.
14
– Работаем, мужики, снитч
[10] активирован, – Данил Кистяев споро подсел компьютеру, торопливо вводил команды. – Подключаю удаленку.
Экран мигнул, курсор замер в его центре. В следующее мгновение на рабочем столе красовалась паутина в мелких капельках утренней росы.
– Объект на связи.
«Объект». Славу покоробило. Еще больше покоробило от того, что «жучка» на съемный диск Яны Зиминой подселил именно он. И сейчас ему оставалось только представлять, как она поставила рядом с собой кружку черного кофе, включила компьютер, ввела пароль. Как вошедший в USB-разъем диск первым делом активировал программу-снитч, которая позволила на доли секунды продлить время загрузки компьютера, чтобы обойти антивирусник Ион (разработанный его же экспертным центром) и подключить удаленный доступ. Сейчас он видит все, что происходит с компьютером Зиминой, имеет доступ ко всем ее файлам, корневым папкам и сертификатам.
На экране курсор метнулся к меню «Пуск», в реестре выбрал съемный диск и на нем – файл с отчетом. Экран снова мигнул синим. Появились таблица с бесконечными рядами цифр, формул и функций. Курсор замер у колонки с данными о неплатежах и взысканиях в судебном порядке. Мгновение спокойствия, стрелка курсора метнулась по полосе прокрутки, быстро замелькали строки, фиксируясь на итоговых цифрах, выделенных красным. Застыл. Снова двинул вверх экрана, к верхней строке таблицы. Меню программы. Команда «вставить столбец справа».
Появилось ровное пустое поле, которое втиснулось между колонками, раздвинув их будто богатырским плечом.
Мстислав стоял, прислонившись плечом к стене, наблюдал через головы оперативников. Молчал и напряженно вглядывался в соседний монитор, на котором на глухом черном фоне загружались системные параметры Яниного компьютера, считанные снитчем. Код papilio machaon нигде не значился.
– Че, даже в Однокласснички не заглянет? Скучная баба, – Миша Фомин зевнул, отошел от стола.
– Мужик бы уже хоть пару роликов с ютуба зыркнул. Для тонуса, – пробормотал Данила, наблюдая, как колонка наполняется цифрами, покосился на московского коллегу. Мстислав не сводил глаз с загрузочного экрана, следил безотрывно за веточкой синего курсора.
Вертикальная черта на мониторе, отображавшем рабочий стол Яны, замерла в шапке столбца. «Расчетная сумма взыскания» – буквы теснились, торопливо наезжая друг на друга. Рядом, во вновь созданном Зиминой столбце появилось название «Фактическая сумма взыскания». Два рабочих окна встали друг под другом, внутренний отчет правового департамента и отчет отдела кредитования. Яна методично исправляла цифры в последнем: они вырывались из-под курсора рассерженным роем, цеплялись за черные границы ячеек. Яна торопилась. Мстислав чувствовал ее волнение и раздражение.
Подбив данные командой «сумма», Яна отправила исправленный документ на печать. Четыре экземпляра. Курсор остановился в центре экрана.
– А ну, пусти-ка, – Мстислав оттолкнулся от стены, чуть тронул Данила, занимавшего его рабочее кресло, за плечо. Потянулся к мыши.
– Э-э, ты чего?! – Миша Фомин забеспокоился, когда курсор на Янином мониторе качнулся вправо: – Заметит же!
– Она на совещании, – бросил Мстислав и полез в настройки базы.
Фомин цокнул языком:
– Я уже не знаю, кто тут из нас оперативник: я или наш московский гость?.. Ты откуда это знаешь?
Слава бросил на него мрачный взгляд, уткнулся в экран.
– Данил, подключайся, мне твоя помощь будет нужна, – отозвался вместо ответа и пояснил: – Я подсадил на ее диск нашу гусеничку-охотницу, пусть поищет в корневых папках следы черного махаона.
– А вернется Зимина и увидит, как на экране вместо заставки черти хоровод отплясывают? – Миша Фомин скептически скривился, потянулся за соленым крекером.
– А вот это вы на себя и возьмите, господа оперативники, – Мстислав посмотрел на Фомина через плечо. – Ну ё-моё, набирай ей на рабочий. Возьмет трубу, сделаешь вид, что не в тот отдел попал! Все, мужики, работаем!