Привет, викинги! Неожиданное путешествие в мир, где отсутствует Wi-Fi, гель для душа и жизнь по расписанию - читать онлайн книгу. Автор: Хелен Расселл cтр.№ 21

После установки одного бревна мы как-то молчаливо соглашаемся, что способны установить еще одно. И еще одно. И еще. Пока не сооружаем нечто вроде навеса, под которым можно оставаться сухими. Ну почти сухими. Нам также советуют «завалить вход булыжником» в соответствии с несколько странным библейским представлением Магнуса о нашем посвятительном убежище.

По крайней мере, это похоже на план.

Двенадцать часов спустя я просыпаюсь от того, что Мелисса прижимается покрепче к моей спине, и что-то щекочет мне нос.

– Э-эээ… что? Сними! – я сбрасываю с себя ногу Мелиссы, перекинутую через мое туловище. – У меня был такой сон про спа-курорт…

С другого конца нашего крохотного убежища поднимается голова со взъерошенными волосами, и Марго, моргая, приходит в себя.

– Доброе утро!

– О, привет…

– Боже… Сколько времени? – ворчит Триша, и ступня у моего лица шевелится.

– Не знаю, – резко отвечаю я, вдруг понимая, что никакого уединения в ближайшую неделю мне не светит.

Мне холодно и жутко неудобно, я ощущаю себя грязной, и у меня зудит все тело от колючего одеяла. «Воздушная кровать» почти сдулась, и я чувствую землю под собой. Ощупывая туловище, я нахожу несколько особенно болезненных точек. Под спиной обнаруживается пара камней размером с небольшой остров. Голова гудит, и вдобавок ко всему кто-то пускает газы.

– Ой, простите, – бормочет Мелисса, размахивая рукой, чтобы развеять запах.

Фу, мерзость.

– Правда, тут уютно? – продолжает она, приподнимаясь и опираясь на локоть.

Мне никогда не нравился «отдых на лоне природы». Этим увлекались папа с Мелиссой. Мы с мамой предпочитали оставаться дома. В кроватях. Под одеялом. Папа до сих пор любит выбираться с Мелиссой за город в поисках приключений. Меня даже не приглашают, да и я не горю желанием. Я вижусь с отцом раз или пару раз в год и всегда приглашаю его на Рождество и Пасху к нам. К нему на праздники я не езжу. Потому что это означает возвращение в дом, наполненный печалью и воспоминаниями. В дом, в котором умерла мама. А я, как правило, избегаю грустных воспоминаний.

Отец никогда не жаловался на такой порядок вещей, но он и вообще никогда и ни на что не жаловался. Порой можно было даже не заметить, что он находится где-то поблизости. Как если бы часть его жизни остановилась после смерти мамы. Он заболел в то же время, только немного иначе – вместо терминальной стадии наступила хроническая. Он требовал от жизни меньшего и довольствовался меньшим. Что бы ему ни предлагали. Такое положение тянулось до сих пор. Но это же означало, что я, по крайней мере, могу и дальше убеждать себя в том, что он не против текущего порядка вещей. Что все хорошо и все довольны тем, что есть. Я остаюсь «на юге», погруженная в свои дела и заботы, которые сама себе создала, пока он с Мелиссой «здорово» проводит время на природе или предается ностальгии в заполненном воспоминаниями доме. В любом случае я не люблю давать волю чувствам и терпеть не могу спать в палатке.

– Мне уже слишком много за тридцать, чтобы спать на полу, – ворчу я.

– Вообще-то это земля, – уточняет Мелисса. – И формально тебе уже почти сорок.

Я бросаю на нее взгляд, от которого она тут же замолкает.

Пока мы постепенно приходим в себя, Марго предлагает выйти и заняться «разведением костра».

– Честно скажу, я тоже не такого ожидала, записываясь на мероприятие, – признается Триша. – Думала, тут будет парочка персонажей типа Мадса Миккельсена. Или много мускулистых людей, стругающих доски. Ну, может, сражение на мечах. Но не это. Такого не ожидала.

Она похлопывает пальцами кожу ниже глаз, чтобы «спустить мешки», как она выражается, и начинает делать ряд странных упражнений для лица, отчего становится похожей на актрису, выполняющую какой-то странный дубляж. («Что? Внешне-то все в порядке, но всем нам не помешает структурная поддержка после какого-то возраста…»)

– Думала, тут будет куча пирогов и закусок, но что есть, то есть, – говорит Мелисса. – И все же немного возбуждает, правда? Попытаться жить, как жили наши предки сотни лет назад…

Мне хочется спросить: «На надувных матрасах с надписью «Сделано в Тайване»?», но я уже полностью потеряла аппетит к саркастическим комментариям.

Триша трясет головой, и мне приятно думать, что хоть кто-то разделяет со мной отчаяние по поводу всей этой «викингской» авантюры.

– Скучаю по перине и шелковым наволочкам, – мечтательно говорит она. – И по наружному кофе.

– Наружному кофе?

– Ну который не домашний, а навынос, в бумажных стаканчиках.

– А, – киваю я. – А я скучаю по своему телефону, – признаюсь я и поспешно добавляю: – И по детям тоже. Конечно же.

– Да-да. И по собакам. – Затем Триша, похоже, тоже сверяется со своим внутренним списком: – И по сыну.

– Ого, у тебя собаки? – навостряет уши Мелисса.

И это все, что она расслышала из списка приоритетов Триши? Какие-то паршивые собаки? Меня заинтриговала родительская жизнь Триши. И вообще, как у нее все устроено дома. Но Мелиссу, похоже, это совершенно не интересует.

– Какой породы? – спрашивает моя сестра.

– Четыре ши-тцу, – расплывается Триша в улыбке.

– О… – разочаровано тянет Мелисса.

Подозреваю, что она надеялась на что-то более крутое.

– А твой сын? – вырывается у меня вопрос.

– Эд? О, с ним все в порядке. Он уже вырос, но такой милашка, правда-правда.

Я не самая лучшая мать, но тем не менее нахожу странным такое описание ребенка… Будь я нормальным, способным как следует общаться человеком, я бы потребовала предоставить какие-то дополнительные сведения – например, сколько баллов он получил на общем экзамене в школе, или что там еще спрашивают люди в таких ситуациях. Но я не такая. Поэтому я не спрашиваю.

Вместо этого, все еще находясь в одежде, в которой приехала, я скидываю одеяло и пробую пошевелить онемевшими ступнями. Изо рта у меня вылетает пар, потому что у нас не хватило времени и сил придумать что-то похожее на дверь в убежище, будь то библейский валун или что-то еще. Поэтому достаточно просто пригнуться под опасно наклоненным стволом, чтобы официально оказаться снаружи. Триша с Мелиссой следуют за мной, и мы толчемся у успешно раздутых Марго углей, пытаясь вобрать в себя как можно больше драгоценного тепла.

Триша как раз отхаркивает какую-то вязкую, судя по звуку, мокроту («Бросила курить три месяца назад. Легкие только-только начинают отходить», – объясняет она), когда появляется Марго, бледная и с походкой, как у Джона Уэйна ^[13].

– Что случилось? – спрашивает Триша, а Марго тут же краснеет до корней волос.