Книжные хроники Анимант Крамб - читать онлайн книгу. Автор: Лин Рина cтр.№ 90

Мистер Рид громко вздохнул.

– Нет, Анимант. Я не благороден, – возразил он и в этот раз его голос прозвучал очень серьезно. – Совсем нет. У меня нет задатков быть рыцарем. Я никогда не буду для вас достаточно вежливым и очаровательным.

«Это неправда», – подумала я, хотела это сказать, но у меня просто не получилось. Мое сознание окончательно помутнело, и единственное, что я взяла с собой в свои сны, – это теплое чувство, поселившееся в моем сердце.

Я чувствовала себя ужасно. У меня все болело, голова гудела, тошнило, а во рту словно пересохло.

Ни на миллиметр я не сдвинулась с места, понимая, что совершенно точно не хотела вставать.

Я лежала в своей кровати в маленькой комнате для персонала, моргая в тусклом свете, в сотый раз спрашивая себя, как я вернулась домой.

Кто-то, должно быть, привез меня сюда, и я подозревала, что за этим стоял мистер Рид.

Шторы были плотно задернуты, моя обувь стояла рядом с дверью, но пальто я выискивала напрасно.

Простонав, я перевернулась на другой бок, почувствовав, как меня сжимал корсет, который все еще был на мне, и вздрогнула от тяжести в голове.

Я бросила взгляд на будильник, но его не оказалось на месте. Напряженно я пыталась вспомнить, какой сегодня день, и в то же время проигнорировала сильно тянущее ощущение в затылке, как укол в голову.

На узком прикроватном столике около кровати стоял стакан воды и лежал сложенный листок. Я моргнула, пытаясь найти свой будильник, пока не заметила, что на листке было написано мое имя. Возможно, это должно было удивить меня, но для этого я еще недостаточно проснулась.

С трудом я встала, почувствовав усилившуюся тошноту, сдвинулась всего лишь на миллиметр, только чтобы меня не вырвало.

Внезапно в моей голове всплыли воспоминания. Я, словно во тьме, прислонилась к стене и избавилась от содержимого желудка.

Я затаила дыхание, пытаясь удержать картинки, но они все время ускользали от меня. Туман чувств и мыслей проносился в голове, но не давал разглядеть их.

Словно сон, улетучившийся после пробуждения.

Что я сделала?

Я смогла вспомнить только, что братья мистера Рида пришли в библиотеку. Наша ссора, мое упрямство, и затем я с ордой мужчин отправилась в таверну.

Я также вспомнила паровой трамвай, таверну, скамейку, на которой я сидела. Шутки Тобиаса и рассказы Джонатана. Я даже вспомнила горький вкус ирландского пива. Но в какой-то момент мое сознание отключилось.

О чем я только думала? Я была настолько глупой, что осталась наедине с таким количеством мужчин. Все, что угодно, могло произойти!

Но я с самого начала рассчитывала, что мистер Рид будет приглядывать за мной. Вчера я этого не осознавала, но сегодня с глаз словно спала пелена. Не будь его рядом, я бы осмелилась на невероятные дела, но у меня было такое чувство, что он всегда придет мне на помощь.

Как глупо было вообще думать о подобных вещах и даже верить им.

Я взяла стакан, замечая, как дрожит моя рука, выпила воду, словно во рту у меня ничего не было уже несколько дней. Прохлада подействовала на мое больное горло, и даже глотать мне было уже не так трудно.

Я сделала глубокий вдох и выдох, поставила стакан на прикроватный столик, чтобы взять записку, которую теперь, когда я стала чуть бодрее, очень хотелось прочесть.

С любопытством я посмотрела на почерк, который мне показался смутно знакомым, и я развернула листок.

Там была всего одна строчка, но, хотя почерк не был ни каллиграфическим, ни аккуратным, он легко читался.

Мое сердцебиение ускорилось, хотя это было далеко не сердечное послание. Только от того факта, что мистер Рид написал мне, у меня закололо в животе, а в голове стало немного легче.

Словно опьяненная любовью крестьянская девушка, я приложила письмо к своей груди, прикрыла глаза и почувствовала, как мое сердце переполняется.

Это было просто такое чувство, которое всплывало из тумана в моей голове и делало меня счастливой, у него не было названия.

Медленно я опустилась обратно на подушки, все еще прижимая письмо к груди, и только сейчас подумала, что стоит снять свой корсет, когда вновь задремала.

Когда я проснулась во второй раз, приподнятое настроение исчезло. Но кое-что другое пришло мне в голову. Я быстро вскочила на ноги, качнулась, словно корабль в шторм, и босиком побежала из своей комнаты в ванную.

В животе все сжалось, я задохнулась, и меня вырвало в унитаз. Слезы навернулись на глаза, волосы свисали прядями из моей развалившейся прически, и это было просто унизительно.

Еще мгновение я сидела на корточках на полу, пока не убедилась, что содержимое моего желудка не поднимется еще раз, а затем я с трудом поднялась и, покачиваясь, подошла к раковине.

Я открыла кран холодной воды, подставила под него руки и затем вымыла рот. Это было так противно, и я испытала отвращение к самой себе за то, что я сделала. Что же я выпила, что теперь мне было так плохо?

Неужели это могло произойти из-за одного стакана пива, который я даже не допила? Вряд ли.

Я подняла голову, которая казалась такой тяжелой, словно она была налита свинцом, и осмелилась взглянуть в зеркало.

На меня взглянул призрак, и я испуганно отпряла. Моя прежде розовая кожа была бледной, глаза покраснели, а волосы стали грязно-русым клубком, из которого торчали пряди и шпильки.

Больше всего мне хотелось заползти в кровать и никогда больше не выходить.

Горло горело, в носу стоял кислый запах, и мне снова пришла в голову мысль про темный переулок, где меня вчера стошнило. Это, должно быть, было перед таверной.

И затем я вдруг вспомнила руки, держащие меня. Кто-то был там и помог мне.

От стыда я прижала ладони к глазам. Этим кем-то был Томас Рид. Он держал меня, пока меня тошнило. Он все видел.

Мне хотелось умереть на месте.

Это был самый ужасный сценарий, который я могла бы себе представить. И это даже не должно было быть самым худшим.

В конце концов, я почти ничего не помнила, кто знал, какие ужасные вещи произошли после этого. Возможно, я неприемлемо вела себя или сказала что-то, что теперь никогда не смогу забрать обратно.

Что, если я призналась, что чувствовала к нему?

Я опустилась на холодный кафель только для того, чтобы почувствовать под собой твердый пол, и растеклась в лужу жалости к себе и катастрофических догадок.

Потому что, может быть, я вообще не раскрыла своих чувств, а только свой истинный характер, за который мать всегда ругала меня и который уже поверг в бегство столько молодых людей.