— Еще не собрался, но думаю.
Малика села на краешек дивана:
— Куда?
— Придумаю, скажу. Что здесь делает Крикс?
— Он ездил по охранительным участкам с проверкой. Добрался до Нижнего Дола.
Адэр потер лоб:
— У него есть для меня новости?
— Нет. Он даже не знал, что вы здесь.
— Скажешь ему, что я разрешил защитникам носить холодное оружие. И пусть с Эшем проверит охрану города.
— Хорошо, — с толикой удивления промолвила Малика.
Адэр провел рукой по лицу:
— Чем меня напоил Мебо?
— Самым лучшим лекарством.
Адэр закрыл глаза:
— Крикс приехал один?
— С ним четверо стражей.
— Скажешь, что утром я заберу их во дворец. И Вилара.
— Вы что-то нашли?
— Нашел.
Малика долго молчала. Не вытерпела:
— Что?
— Грасс-дэ-мор. — Адэр повернулся на бок. — Ступай, Малика.
Она укрыла его пледом и тихо вышла из комнаты.
Часть 29
Грот встретил привычной тишиной и торжественностью. Адэр прошел по Звездной Дороге плечом к плечу с Виларом. Немного постоял в конце мостика. Притронулся к неподвижной воде. Дождался, пока истончатся упавшие звезды, и на черном глубинном небе вновь засверкают россыпи светил. Устремился в мраморный туннель. Шагнул на горное плато, освещенное не по-осеннему ярким солнцем. Помедлил, пока к свету привыкнут глаза. Направился к лестнице, но вернулся к мраморному баляснику на краю плато.
Вилар облокотился на белоснежные перила:
— Ты плохо себя чувствуешь?
Адэр оторвал взор от плачущих чаек, посмотрел через плечо — возле лестницы вытянулись стражи и защитники; Урбис с нестерпимо надменным видом стоял чуть поодаль.
— Нет.
— Я же вижу.
Адэр перевел взгляд на Вилара:
— Я завидую тебе.
— Чему ты завидуешь?
— Ты можешь все бросить и уехать. Ты можешь отказаться от кресла советника и смешаться с праздной толпой. А я не могу. Но самое страшное… — Адэр повернулся к морю и умолк.
Мысли смешались. Что самое страшное? То, что его затягивает эта страна? Что правление начинает ему нравиться? То, что он жаждет окунуться в историю Грасс-дэ-мора, раскрыть все тайны и мечтает дотянуться до каких-то непонятных высот? Страшно, что куда-то исчезает презрение, и появляется ранее неизведанное понимание людей. Что еще страшит? Он не хочет наказывать Эша, и даже неисправимый лгун Урбис успел стать частичкой его жизни. Что еще? Он ждет встречи с ветонским Советом, которому нужен не временный, а законный правитель.
Внутренний голос горестным хохотом отогнал все страхи, но оставил один: он готов предать друга детства. Готов растоптать его чувства. И не слово Вилара привело Адэра в Порубежье. Если б Моган не хотел, никакая сила не забросила бы наследника престола Тезара в эту глушь. А Вилар еще винил себя. Может, даже до сих пор изводится от чувства вины. Вилар виноват лишь в одном — он позволил правителю возжелать свою женщину.
Из раздумий вывел бархатный голос:
— Что самое страшное?
Адэр натянуто улыбнулся:
— Я не могу все оставить и самое страшное — уже не хочу.
Он побежал по лестницам, будто его подхватил шквальный ветер. Промчался по площадям мимо замков. Пролетел по коридорам дворца. Пришел в себя только возле решетки.
— Ну, ты и бегаешь, — произнес Вилар, переведя дух. — А доктор сказал, что любое движение будет причинять тебе боль. Вот и верь докторам.
Адэр запрокинул голову и вознесся туда, к арочному своду, но разум остановил — разойдутся швы и приключения закончатся.
— Не надо, — тихо промолвил Вилар.
Адэр жестом подозвал Драго:
— Не заблудишься?
— Я нарисовал чертеж.
— Где?
Драго постучал пальцем по виску. Посмотрел на моранду:
— Парень, ты с нами?
Звереныш улегся у ног Адэра и широко зевнул.
— Понял, — сказал Драго и вслед за Лайсом, Мебо и Ксопом перелез через решетку.
— Могу только представить, что вчера думал Урбис, — прошептал Вилар.
— Наверное, то же, что и ты, — произнес Адэр.
Желания продолжать разговор не было. Адэр мысленно шел по темному коридору, глядя на прыгающий луч фонаря. Открывал двери в тюрьму, в мертвецкую, бродил между каменными лежаками.
Скрестив на груди руки, Урбис прохаживался взад-вперед. Стражи Крикса и защитники сидели на корточках под стеной. Адэр до рези в глазах всматривался в сумрак по ту сторону решетки и старался не замечать, как за ним наблюдает Вилар. Время тянулось неимоверно долго.
Наконец в полумраке коридора заметались лучи фонарей. Вскоре стражи просунули между вертикальными прутьями картины, замотанные в тряпки, и быстро скрылись в темноте. Адэр и все, кто был по эту сторону ограждения, перетащили полотна в ближайший светлый зал. Аккуратно освободили их от полос продубленной ткани, прислонили к стенам и вновь поспешили в подземелье.
Установив в зале очередную партию полотен, Адэр пожелал остаться. В полном одиночестве и безмолвной тишине, ходил вдоль стен, всматриваясь в картины. Не так… надо смотреть не так… Стражи и защитники приносили картины, еще и еще…
— Последняя, — промолвил Драго.
Адэр окинул взглядом огромное помещение, вдруг ставшее узким коридором:
— Теперь расставляйте картины в хронологическом порядке — на холстах сзади указан год. Период — двадцать лет. Каждому периоду — свой зал. Полотна времен правления Зервана в холл. Его портреты отдельно. Ставьте год за годом.
Стражи и защитники забегали. «Первый период мне», — раздалось справа. «Пятнадцатый кому?» — прозвучало за спиной. «Зервана сюда», — послышалось от двери. Адэр примостился на подоконнике — Парень улегся у ног — и уставился на разрушенный фонтан в центре дворцовой площади: каскад с тремя водопадными лестницами; на ступенях обломки скульптур; вокруг фонтанной чаши фрагменты ограждения из малахита — не успели украсть…
Через пару часов приблизился Драго, смахнул со лба пот, вытер руку о мокрую рубашку:
— Мой правитель! Мы закончили.
— Уходите, — промолвил Адэр.
Страж вздернул брови:
— Куда?
— На дворцовую площадь.
Урбис отделился от толпы:
— Я остаюсь!
— На площадь! — Адэр соскочил с подоконника. — И вы, маркиз Бархат.