Фабрика мертвецов - читать онлайн книгу. Автор: Илона Волынская, Кирилл Кащеев cтр.№ 40

Из распахнутых дверей с молчаливыми поклонами выбегали люди – четверка молодых мужиков да пара баб в чистой, но изрядно поношенной тускло-серой одежде, кажущейся совсем нищенской после уже ставших привычными ярких рубах здешних селян. Из дверей настороженно выглянул и тут же спрятался мальчишка в рубашонке и без порток.

Один из мужиков опустился на четвереньки… Остап Степанович горделиво выпрямился… и ступил сапогом на покорно подставленную спину. Кто-то сдавленно ахнул. Кажется, Ада.

- Немедленно прекратите унижать, господин Бабайко! – Ингвар спрыгнул с облучка – судя по судорожно стиснутым кулакам, готовый кинуться в рукопашную. Перепуганная Ада попыталась ухватить его за рубашку…

Глаза Бабайко затаенно сверкнули: похоже, гнев Ингвара доставляет ему искреннее удовольствие.

- То хиба я их унижаю? То они меня уважают! Разве ж зятья да сыны, не повынни почитать отца своего и благодетеля, прям… как царя-батюшку! Бо всё, що воны мают – все от меня!

- Ни разу не видел, чтоб Его Императорское Величество становился на спину Его Императорскому Высочеству. - пробормотал Митя.

- Наверное, они это не при вас делали. - с нервным смешком откликнулась прежде молчаливая Зинаида.

Остап Степанович прищурился на Митю откровенно недобро и… в нос вдруг ударила вонь. Знакомая омерзительная вонь сырой земли и гнили.

- Как вы можете… шутить! Ведь это же… мерзость! – дрожащим от негодования голосом выпалил Ингвар.

- А вы не слыхали, юноша, что каждый человек – хозяин в своем доме? – вмешался поручик. - Мне в вашем семейном быту тоже не все нравится. Например, как вы относитесь к Анне… Владимировне.

Голоса едва пробиваясь сквозь шум в ушах, перед глазами завертелись алые колеса… и Митя отчаянно попытался ухватиться за край седла, чувствуя, что падает.

- Петр… Родионович! Ингвар! Замолчите оба! Вы что, не видите? Мите плохо! – прозвенел испуганный женский голос.

- Э, а чё-то з панычем? Нибы сомлел, чи шо?

- Держите его! Петр, Ингвар, не стойте, помогайте! Или дамам самим его тащить?

Словно издалека слышались разноголосые испуганные возгласы, он почувствовал на плечах руки, помогающие ему выбраться из автоматона, едва не свалился, но его поддержали и кажется, куда-то повели. Митя попытался упереться – шли они прямиком навстречу вони – но слабое его сопротивление было мгновенно преодолено, и он шагнул, погружаясь в могильный смрад, точно в черную лужу.

- Автоматонов своих на дворе залышайте. У меня тут и веревочки малой не пропадет, не то шо паровички ваши. – чуть не над самым ухом тарахтел хозяин. - Тарас! Швыдче, ледаще! На, ось ключ от погреба… квасу пущай принесут, молока, заедок каких… Да смотри у меня! Проверю, чтоб себе лишку не взяли. У меня, панычи, все строго: все под замком, каждая дверь в доме. Замки самолучшие, немецкие, специально мастера с города вызывал. Ввечеру кожную самолично запираю, а ключи на пояс, чтоб, значится, не лазали, куды не положено. Ось давеча на три дни уезжал – припасов своим лоботрясам выдал, горницу им ихнюю отпертой оставил, шоб ночевать было где… а кухни, погреба, лавочку, усе– под замок! Токмо так может быть порядок.

- Давайте об этом после, Остап Степанович! – раздался плачущий голос Анны. – Надо его усадить.

- Сюды, пид вишню, тут попрохладнее будет…

Митю усадили на лавку, перед глазами появилось что-то бело-розовое, блестящее… наконец он понял, что это чашка с водой и вцепившись в нее обеими руками, с жадностью сделал глоток.

– Чегой-то вам поплохело, панычу? – физиономия хозяина истекала сочувствием, хоть ту же чашку подставляй. – Може, сголоднилы? Курочку резать прикажите?

- Есть мы у вас не будем! – немедленно отрезал Ингвар, словно уж умирал с голоду, но горделиво отказывался принять от Бабайко и крошки хлеба. Ну, и куска курицы. – Господину петербургскому щеголю уж не в первый раз дурно.

«Ах ты ж…» - Митя отставил чашку. Слабости своей этому наглому плебею он больше не покажет!

- За себя говорите, молодой господин Штольц! – поручик основательно уселся за столик под вишней и потянул к себе жбан с квасом. – Я не собираюсь обижать любезного хозяина отказом.

- Ингвар, вы ведете себя отвратительно! – возмутилась Анна Владимировна. – Надо было подумать, что Митя с дороги, и эта неустроенность их имения… Господин Бабайко, Митя – сын Аркадия Валерьяновича Меркулова, нового хозяина заброшенного имения.

- Я веду себя отвратительно? Какая подлость… - начал было Ингвар… но его голос потонул в вопле хозяина дома:

- Че-е-его? – во всю глотку рявкнул Бабайко, и его физиономия опять нависла над Митей, только сейчас она вовсе не была сочувствующей. – Это как это? Мне то имение в губернской управе твердо было обещано… не могли его никому, окромя меня продать!

- Не все в губернской управе решается, Остап Степанович. – в голосе Ады звучало острое злорадство. – Митиному батюшке имение государь подарил. За заслуги на полицейском поприще.

- Полиц… - начал Остап Степанович… и с размаху хлопнулся на скамейку по другую сторону деревянного стола под зреющими вишнями. – Новые хозяева, выходит… Полицейские, выходит… - его глаза забегали туда-сюда, как у крысы, выглядывающей, в какую нору нырнуть. Похоже, сейчас он сообразил и зачем тут был Юхим, и какую весть сторож так спешил ему передать.

- Полицейский – только батюшка. – невинно уточнил Митя, с интересом разглядывая поданную ему чашку: на бело-голубом боку золотом красовался уже знакомый вензель старых хозяев их нынешнего поместья. Смотреть на ошеломленного лавочника было так забавно, что даже дурнота отпустила, да и вонь, хотя и не исчезла вовсе, но словно бы отползла – и затаилась, как бешенная, но хитрая псина, готовая в любой момент кинуться на горло неосторожному прохожему.

- Надо ж, всего на три дня по делам отъехал… а тут такие новости. - бормотал Остап Степанович… и вдруг сообразив, почему Митя с таким интересом изучает чашку, выдернул жбан из рук поручика, так что квас выплеснулся тому на мундир. Дрожащими руками налил в другую кружку – толстостенную, расписанную грубыми цветочными узорами. – Кваску, паныч, не угодно ли?

- Благодарю… Воды достаточно. – Митя аккуратно убрал «предательскую» чашку из-под жадно протянутых рук хозяина.

- Вода у меня особенная, колодец копать анженера с городу выкликали – с самой страшенной глубины воду поднял, ни у кого такого нет. - продолжал бормотать Остап Степанович, норовя вновь дотянуться до чашки. Митя, словно невзначай, переставил ту на другую сторону – пальцы Бабайко схватили воздух. – Надоть вам одразу было до меня ехать, а не по деревне вештаться: сынка-от нового полицмейстера ублажить – самое милое дело!

Ингвар одарил Митю таким презрительно-негодующим взглядом, будто тот сам требовал от Бабайко «ублажения». Петр неожиданно скривился тоже, но кажется, в его гримасе было больше зависти.