Мотивация человека - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Макклелланд cтр.№ 28

Наконец, по Пиаже, дети приобретают интеллектуальную способность к эмпатии, т. е. к пониманию позиции другого игрока скорее, чем даже собственной. Способность вставать на место другого подразумевает существование соответствующего желания. Теперь дети самостоятельно придумывают себе игры, сюжеты которых отражают интересы всех игроков. Согласно эриксоновскому психоанализу, речь идет о четвертой стадии развития, характеризующейся формированием взаимоотношений.

Психоаналитики фрейдистского направления считали, что специфика задач той или иной стадии развития зависит от доминантной эрогенной зоны и специфики взаимоотношений с родителями, в то время как Пиаже дал определения стадий развития, основанные на характеристиках интеллектуального созревания. Позднее другие ученые, такие как Левингер (Loevinger, 1976) и Колберг (Kohlberg, 1969), также идентифицировали, определили и исследовали стадии конформности, автономии и взаимности, во многом повторив порядок этапов по Фрейду-Эриксону, но и внеся в них существенные коррективы. Таким образом, теория стадиального развития Фрейда-Эриксона очевидно имеет значительную ценность как модель иерархии целей развития, преследуемых в рамках процесса созревания.

На самом деле аналогичные идеи существуют также в главных мировых религиях. В каждой из них есть предание, в соответствии с которым первой стадией благопребывания людей был период подчинения стандартам, установленным для них, поскольку ничего лучше они не знали. Но это не отражает идеал зрелости, ибо люди должны свободно выбрать благое существование для себя. Они должны поставить под вопрос правила и стать в той или иной степени автономными и инициативными существами. Только в этом случае они достигают той степени зрелости, при которой возможен свободный и обоснованный выбор в пользу добра. Данный период самоопределения человека в конечном счете приводит к достижению высшей степени зрелости, что подразумевает добровольный отказ человека «от своего я», чувство которого приобреталось с таким трудом, ради других. Следовательно, на пути своего развития личность переходит от конформности к самореализации и от самореализации к альтруизму. И вновь мы видим значительное совпадение в целях, которые связаны с определенными стадиями развития, хотя основания их выдвижения совершенно различаются.

Откуда мы знаем, что метод анализа, использованный Эриксоном при толковании сновидения Фрейда и нами при интерпретации сновидения Перри, обеспечивает нас валидными результатами? На основании чего мы можем быть уверены в том, что сновидение Перри действительно относится к его матери и отцу? Может быть, он просто любит бриллианты и апельсины и не любит змей? Академические психологи всегда с крайней степенью подозрительности относились к подобному методу измерения и идентификации мотивов, ведь на первый взгляд кажется, что научного критерия правильности интерпретации не существует в природе. А если мы не можем проверить правильность субъективного толкования, то, на взгляд академических психологов, это не настоящая научная гипотеза. Разве сновидение Перри нельзя правдоподобно интерпретировать другим, отличным от нашего, образом? Как же выбрать верную интерпретацию?

Первоначально академические психологи пытались разрешить эту дилемму одним из двух способов: они либо целиком и полностью исключали описанный метод анализа из сферы научной психологии, либо пытались разработать лабораторные эксперименты, результаты которых могли бы подтвердить те или иные гипотезы клиницистов. В настоящем разделе мы рассмотрим некоторые из недавно проведенных экспериментов такого рода, но сначала обратимся к третьему методу проверки правильности интерпретации. Сторонники этого метода считают, что проведение контрольных экспериментов является бесполезным занятием.

Герменевтический подход

В последние годы некоторые ученые утверждают, что мы должны четко разграничивать понимание значения текста, мечтаний или жизни и доказательство правильности этого толкования с помощью независимого исследования. Согласно данной точке зрения, понимание наступает в результате правильного применения приемов герменевтики, т. е. науки толкования. Герменевтика подразумевает соединение разрозненных элементов информации в единое целое, подобно тому как собирают пазлы, чтобы получить цельную картину (Radnitzky, 1973; Steele, 1979). Как пишет Стил, «анализ завершается в том случае, когда замыкается круг понимания, когда мы полностью собираем пазлы. Смысл коренится во взаимосвязанности частей друг с другом и в целом… Собрать все пазлы вместе жизненно необходимо, ибо любая незавершенность создает неясность…Подлинный текст сновидения — его объяснение, его скрытый смысл — существует исключительно как продукт интерпретации; так же и жизненная история анализанда ^[5] с ее заполненными пробелами и исправленными искажениями является продуктом взаимоотношений между аналитиком и пациентом».

Понимание — продукт личности аналитика, а специфика мировоззрения той или иной личности обусловливается специфическим историческим периодом, в который она живет. Кроме того, понимание — результат обмена между аналитиком и текстом, ибо аналитик пробует различные интерпретации и корректирует их. Особенно четко данная закономерность проявляется во время психоаналитической терапии, ибо терапевтическое понимание — это результат диалога между аналитиком и анализандом: «Реальность представляет собой все время расширяющееся целое значений, связанных со взаимоотношениями между пациентом и аналитиком» (Steele, 1979). Фрейд (cited by Steele, 1973), таким образом, интерпретируя сновидения и жизненные истории, использовал герменевтический подход, хотя и испытывал сильную озабоченность по поводу его субъективности: «“Интерпретировать!” Отвратительное слово! Я ненавижу само его звучание. Оно лишает меня всякой уверенности. Если все зависит от моей интерпретации, то кто может гарантировать, что я интерпретирую правильно?»

С точки зрения Стила, Фрейд ошибался, стараясь подтвердить свои интерпретации с помощью «объективных» фактов биологии и истории (исключение составляют факты, выявленные посредством герменевтического метода). Те объективные факты, которые лежат вне смыслового круга понимания, не заслуживают интереса. Стало быть, не важно, что пациент «вспоминает» событие детства, которого никогда не было. Для понимания важно, что он «помнит» его. Разумность или правильность толкования сновидения, текста или жизни определяются с помощью тех же критериев, которые используются для оценивания правильности интерпретации результатов научных экспериментов.

В обоих случаях существует некоторое количество событий, которые призвана объяснить определенная теория. В обоих случаях правильность этой теории зависит от того, насколько она соответствует требованиям логики или здравого смысла. Поэтому, оценивая интерпретацию, мы должны спросить себя: обладает ли она внутренней непротиворечивостью? Способствует ли она пониманию частей в контексте целого? Согласуется ли она со всеми важными для нас фактами (например, с образами сновидения)? Существует ли альтернативная интерпретация, столь же хорошо согласующаяся со всеми фактами? Если на один из данных вопросов дается неправильный ответ, то изменяет ли интерпретатор свою точку зрения и аргументирует ли свое решение?