Мотивация человека - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Макклелланд cтр.№ 179

Рис. 11.6. Процент обществ, в которых потребление алкоголя превышает среднее значение, как функция потребности во власти и подавления активности, определенных на основании народных сказок (McClelland, Davis, Kalin & Wanner, 1972)

Обращение к этим исследованиям напомнило нам о первых социальных психологах, говоривших о «групповом сознании» так, словно нация или группа имели собственное сознание, которое и приводило к характерной для этой нации или группы деятельности. Действительно, мотивационные уровни, количественно определенные по результатам групповой деятельности — будь то нации или культуры, не имевшие письменности, — связаны с результатами групповой активности практически так же, как и действия, которые ассоциируются с аналогичными мотивационными предпочтениями, оцененными на индивидуальном уровне. Сходство настолько велико, что представляется логичным следующий вывод: измерения коллективной мотивации каким-то образом выявляют центральные, или идеологические, тенденции среди индивидов, входящих в данную группу.

Мотивационные объяснения событий английской истории (1400–1830)

Изучение связи между историческими событиями и сдвигами в уровнях коллективной мотивации явилось предметом нескольких исследований. Начало подобному аналитическому подходу было положено тогда, когда удалось показать, что периодам экономической экспансии предшествуют периоды, для которых характерны высокие уровни коллективной потребности в достижениях. Джильберто развил эту идею, отобрав из выборки популярных литературных произведений, принадлежащих к различным периодам истории Англии, информацию о потребностях во власти (Winter system) и в аффилиации (Giliberto, 1972, цит. по: McClelland, 1975).

Одно из его самых поразительных открытий иллюстрирует рис. 11.7, на котором представлены средние данные о потребности во власти для периода времени с 1550 по 1800 г., полученные на основании информации из выборок пьес и уличных баллад. Исторически это было время борьбы за власть между королем и его приверженцами и парламентом, более широко представлявшим интересы народа.

На начальном этапе короли из династии Тюдоров, представленные, в частности, Генрихом VIII, консолидировали власть аристократии, создавшей в стране автократический режим. Если принять, что отрывки из пьес в большей степени отражают уровень мотивации правящего класса (на рис. 11.7 — «высшие слои общества»), то оказывается, что «мотив власти» у этого класса значительно выше, чем «мотив власти» у низших слоев общества, нашедший свое отражение в уличных балладах, которые создавал и слушал народ в период правления Тюдоров. Впоследствии народ стал бороться против правящего класса и в период восстания пуритан добился успеха и захватил власть (1626–1675). Тот факт, что народ победил аристократию, отражается около 1650 г. в значительно более высоком уровне «мотива власти» в уличных балладах, чем в пьесах, которые, как полагают, отражают чувства и мысли правящего класса. Исходя из этих данных, нельзя сказать, явилось ли успешное восстание народа следствием сдвига в уровнях «мотива власти» или его причиной, но интересно отметить, что мотивационные изменения хорошо согласуются с тем, что происходило в стране (если принять, что два жанра популярной литературы отражают состояние умов разных слоев общества).

Рис. 11.7. Уровни потребности во власти у низших и высших слоев общества: Англия (1500–1800) (McClelland, 1975)

Джильберто объединил оценки потребности во власти из всех источников и сопоставил их — вместе с оценками потребностей в аффилиации и в достижениях — с различными периодами английской истории (рис. 11.8).

Прежде всего обращает на себя внимание тот факт, что на протяжении большей части этого периода коллективный уровень потребности во власти значительно превышает уровень потребности в аффилиации, а это позволяет предположить, что в это время было немало внутренних конфликтов, притеснений и нарушений гражданских прав, если в данном случае применимы полученные кросс-национальные данные. И это предположение справедливо. Известный британский историк Тревельян ^[14] описывает правление Тюдоров в начале XVI в. как период «дряхлеющего и свирепого феодализма». В середине XVII в., во время Гражданской войны и после нее, англичане занимались тем, что убивали друг друга во имя религии; даже в середине XVIII в. представителей рабочего класса приговаривали к смертной казни за такие незначительные преступления, как кража шиллинга у кого бы то ни было или проникновение в чужой дом с целью воровства (McClelland, 1975). Согласно мотивационным данным, только периоды времени около 1600 г., во время царствования королевы Елизаветы, и около 1800 г. могут быть описаны как периоды благоденствия, во время которых внутренние распри не играли решающей роли. Историки могут подтвердить, что это были периоды, когда человеческая жизнь подвергалась меньшей опасности.

Рис. 11.8. Уровни потребностей во власти, в аффилиации и в достижениях, определенные на основании популярной английской литературы (1500–1800) (McClelland, 1975)

Второе обстоятельство, связанное с кривыми, представленными на рис. 11.8, которое отмечал Джильберто, заключается в том, что за обоими резкими скачками потребности в аффилиации, в 1600 и в 1700 гг., последовали периоды религиозных реформ в интересах угнетенных, после которых уровень потребности в аффилиации снизился. С точки зрения мотивации подобная последовательность событий вполне логична, потому что потребность в аффилиации на индивидуальном уровне тесно коррелирует с заботой о людях: когда люди страдали так, как они страдали в период правления Тюдора или во время Гражданской войны в Англии, тем, кому в высшей степени была присуща потребность в аффилиации, казалось естественным, что для облегчения их участи необходимо предпринять определенные шаги. В ранний период Гражданской войны такие шаги включали избрание на пост главы парламента защитника простых людей, а в более поздний период, около 1750 г., после возрождения уэслианской методистской церкви, — проталкивание законов, защищающих гражданские права и направленных на оказание помощи бедным.

Однако обратите внимание на следующее: в то время как возросший уровень потребности в аффилиации может сыграть роль импульса в оказании помощи угнетенным, если высокий уровень потребности в аффилиации сочетается с высоким уровнем потребности во власти, он немедленно снижается. Это снижение представляется логичным, если подойти к нему с позиции вовлеченной в него мотивационной динамики, потому что активно действовать во имя блага других — значит думать в терминах социализированной власти (socialized power), как было определено в главе 8, а высокий уровень социализированной власти всегда ассоциируется с низким уровнем потребности в аффилиации (McClelland, 1975). С точки зрения здравого смысла, если у человека есть активное желание помочь другим, оно может стать настолько сильным и определяющим, что в конце концов он утрачивает чувствительность к страданиям отдельных людей. Приверженность идее всеобщего блага или социальной справедливости может стать настолько сильной, что ее следствием вновь становится нарушение прав личности. Именно подобная страсть к социальной справедливости заставляла пуритан убивать своих английских братьев и сестер, а в США — северян убивать своих братьев и сестер с Юга во имя защиты прав чернокожего населения. Подобная динамика событий вытекает из сведений об истории Англии, однако двух примеров недостаточно для того, чтобы можно было говорить о ее генерализации.