Все трое детей смотрели на нее с каменным выражением лица.
– А я привезла подарки!
Она, немножко нервно улыбаясь, достала из своей сумки три коробки турецких сладостей.
– Я была в Стамбуле и подумала…
Дети мрачно взяли коробки, не поблагодарив, тут же открыли их и принялись жевать, несмотря на то что на их тарелках уже лежал ужин. Зои ужаснула их грубость.
– Спасибо, – громко произнесла она. – Думаю, мы все должны это сказать.
Мэри бросила на нее короткий взгляд.
– О, не о чем говорить! – ответила женщина. И с надеждой улыбнулась Рэмзи. – Они такие милые, эти малыши!
Зои не могла бы и придумать слова, менее подходившего Шеклтону. А тот буквально хрюкал, вгрызаясь в сладости, перепачкав сахаром губы, – на его подбородок даже упала капелька слюны.
Зои, подняв брови, посмотрела на Рэмзи, а тот сказал:
– Дети, поблагодарите Лариссу.
– Спасибо, Ларисса, – откликнулась Мэри самым саркастическим тоном, какой только можно было вообразить.
– Не за что! – небрежно ответила женщина. – У вас что, новая няня?
– Привет, – сказала Зои, протягивая руку.
Ларисса явно удивилась, как будто и не думала, что кто-то может зайти так далеко, но руку пожала, любезно улыбаясь.
– Потрясающие дети, правда?
Мэри громко фыркнула. Хари спрятался за ноги Зои, и она ободряюще погладила его по голове.
– Пойду наверх, – громко заявила Мэри и ушла, оставив ужин и громко скрипнув стулом.
В другом случае Зои следовало бы окликнуть девочку, но этим вечером она была не в том настроении, чтобы принимать воспитательные меры перед этой гламурной особой, так что она промолчала.
– Не хочешь пойти выпить, милый? – тем временем говорила Ларисса. – Ты выглядишь как человек, которому необходимо чуть-чуть развеселиться.
Зои слегка разозлило то, что в этом Ларисса была безусловно права. А Ларисса, выходя, продолжала говорить о том, как чудесно вновь повидать замечательных детишек… которые таращились на нее стеклянными глазами.
– Ну, – начала Зои, – это было не слишком приятное поведение.
– Точно, она совсем не приятная, – согласился Патрик.
– Я не о ней. Она-то держалась сверхлюбезно. Я говорю о вас, мальчики.
Шеклтон пожал плечами, продолжая методично уничтожать турецкие сладости, правда, уже без особого энтузиазма.
– Она папина «особенная подруга», – сообщил Патрик. – Она сама нам это сказала.
– Неправда, – презрительно откликнулся Шеклтон. – Ей просто этого хочется.
– Правда! – возразил Патрик. – Она мне говорила, что она очень-очень особенная!
– Она очень-очень навязчивая, – заявил Шеклтон. – И уж такая сахарная-пресахарная!
– И что тут плохого? – спросила Зои. – Что плохого в том, что кто-то добр к вам?
– Ну да, а потом! – выразительно взмахнул руками Патрик.
– Потом что? – спросила Зои.
– Потом! Уж точно!
– О чем ты говоришь?
– Ничего не точно, ты просто балбес, – сказал Шеклтон. – Брошюры. Она приносила брошюры. Мы, вообще-то, не должны были их видеть.
– Что за брошюры?
– Тюрьма! – воскликнул Патрик.
– Тюрьма?
– Школа-пансион, – пояснил Шеклтон. – Она думает, что нас нужно отправить в школу-пансион.
– О-ох! – выдохнула Зои. – В самом деле? Но вы же определенно не хотите оказаться в пансионе?
Шеклтон покосился на нее:
– Она просто хочет от нас избавиться, чтобы выйти замуж за папу, и…
– Ух! – вскрикнул Патрик.
– Но она выглядит вполне милой, – мягко произнесла Зои.
– Она притворяется, – покачал головой Патрик. – Это не настоящее.
– Люди иногда стараются быть милыми, пока все идет неплохо, – сказала Зои. – И это помогает.
Она не убедила Патрика.
– Нет, – возразил Шеклтон. – Люди притворяются милыми, пока не отправят других людей в какую-нибудь школу-пансион, чтобы никогда больше их не видеть.
– Тюрьма! – кивнул Патрик.
Его маленькое личико стало таким печальным, что сердце Зои рванулось к нему.
Обычно по вечерам она ложилась в постель раньше детей, абсолютно измотанная. Но в этот вечер она видела, насколько дети испуганы и взволнованы.
– Послушайте, вы все равно не можете вести себя так грубо с людьми, которые приходят к вам в дом. Это неправильно.
Мальчики уставились на нее.
– Но если вы мне поможете прибраться… хотите послушать одну историю?
Зои даже вздрогнула от того, как мгновенно изменилось настроение Патрика.
– Я хочу! – закричал он. – Я очень даже хочу историю! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!
– А разве папа никогда вам не читает?
– Он всегда работает. Или сидит в библиотеке.
Патрик произнес слово «библиотека» так, словно имел в виду подземную тюрьму.
– А ваши другие няни?
– «Я не читаю по-английски, Патрик». – Мальчик принялся подражать голосам нянь. – «Мэри вела себя ужасно плохо, Патрик. Вы не заслуживаете никаких историй. Уходи, Патрик, ты разве не видишь, что я занята? Я рыдаю!»
– Что ж, – проговорила Зои, с трудом удержавшись от смеха, – идите к себе, надевайте пижамы, а я приду проверю, как вы почистили зубы, и тогда посмотрим.
– А ты что, чистишь зубы каждый день, Няня Семь?
– Да, – со вздохом ответила Зои, убирая со стола тарелки. – Боюсь, каждый день!
Она удивилась, когда поднялась наверх и увидела двух малышей – Хари и Патрика – перед раковиной в огромной спальне, похожей на комнату Мэри, только с двумя кроватями. Дети были в одинаковых старых пижамах с прорехами по швам.
– О, да вы только посмотрите! – воскликнула она. – Вы сами переоделись?
Хари серьезно кивнул.
– Ну, я, может, чуть-чуть помог, – уточнил Патрик.
– Хорошо, – кивнула Зои.
Она достала свою старую электронную книжку, в которой у нее была сказка «По крышам». В детстве Зои очень ее любила.
– А о чем там? – взволнованно спросил Патрик.
И сердце Зои снова заныло от жалости к ребенку, которому никогда не читали книг.
– Ну, сначала мы устроимся поуютнее, – сказала она.
Хари уже терпеливо сидел на кровати. Зои знала, что он еще слишком мал для этой книги, но дело тут было скорее в успокоительных звуках ее голоса, чем в чем-то еще. Она устроила обоих мальчиков по краям кровати Патрика.