Проктология Счастья. Путеводитель Дурака по внутреннему пространству Счастья - читать онлайн книгу. Автор: Григорий Курлов cтр.№ 49

Не кажется ли вам, что это все о том же — мы живем в заколдованном мире, изначальный смысл которого давно потерян, равно как и его внешний облик, впрочем, как и мы сами в нем. Остался всего лишь символ этого мира, много символов по его поводу, целая система символов, которые мы по привычке зовем своей жизнью.

Некогда всех нас словно поместили в сказку, назвали ее единственно возможной реальностью и строго-настрого наказали не открывать в ней одну древнюю заветную дверцу... не пить из старого заброшенного колодца... ни в коем случае не смотреть в старинное фамильное зеркало, хранящееся в подвале. А то не избежать беды великой...

Но приходит однажды кто-то в дурацком колпаке с бубенцами, смеющийся и корчащий забавные рожи, и нагло предлагает то, что нельзя, — войти, испить, посмотреть... И сам это с энтузиазмом делает, и ничего ведь с ним, окаянным, не случается, скорее наоборот, очень каким-то довольным он после этого делается... Таким легким и веселым, какими мы себя давно не помним. Разве что в детстве далеком...

И совершенно для себя вдруг мы тоже делаем запретный глоток какой-то совершенно сумасшедшей свежести... и дерзко входим, куда раньше ни ногой... и с изумленным восторгом видим сквозь рваную паутину странное и невозможное...

И тоже начинаем хохотать. Безудержно и с облегчением. От вдруг нахлынувшей ясности и простоты, от своей недавней глупости, от того, как преображается мир, наполняясь, словно ниоткуда, красивыми и радостными людьми, удивительными событиями, прекрасными непредсказуемыми погодами...

Мы оказываемся в расколдованном мире, в расколдованном качестве, в расколдованном Счастье. Мы с недоумением и жалостью вспоминаем себя прежнего и не хотим, не желаем, не будем возвращаться туда, откуда вырвались, вернулись, очнулись, откуда пробудились.

Но я вас все же очень попрошу это сделать, дабы понятнее стало, что же такое мы сотворить себе позволили, чтобы не выглядело это бегством случайным, но непременно — исходом, осознанным и неизбежным.

Мы возвращаемся в свой заколдованный мир и без страха, но с жадным любопытством взираем на него изнутри. Впервые, может, делаем это осознанно и, разумеется, удивленно — как же случиться такое могло и почему раньше мы этого не видели? Значит, сами закляты были? Кто же колдун тот? И где сей злодей хоронится?

Да чего там, хватит уже придуриваться, подойдите к зеркалу еще раз, поздоровайтесь — вы и есть он. Злодей и колдун, волшебник проклинатель. Отбиратель счастья и ввергатель в дурной, нескончаемый сон.

И как нам только это удается? Откуда сила в нас такая? Из каких закромов моща волшебная? А по праву рождения в нас такое, наследственное, стало быть. Мы уже говорили об этом раньше, но, похоже, вы привычно благостно пропустили все то ли мимо ушей, то ли в обход извилин. Как, впрочем, всегда, когда вас что-то не устраивает.

Мы с вами — Со-творцы, ибо частью от Целого являемся, это Целое в себе заключающей. Мы созданы Богом, которого носим в себе. Мы наследники качеств, умения и славы его. И если до Славы Господней нам пока еще, как до Киева раком, то от умений его, напротив, деться совершенно некуда.

Именно человек наводит морок и заколдовывает пространство своего обитания. Руководствуясь принципом — пусть криво и не очень живо, зато спокойно и предсказуемо.

Предсказуемо — ибо есть принципы и законы в Мире, им созданном, ибо все можно просчитать и разложить по полочкам. И просчитывает, уже не одно тысячелетие человек просчитывает свое Счастье и каждый раз убеждается, что такой мерзавец, как он, не имеет права даже на те крохи радости, которые ему достаются.

Принципы и законы... Пресловутые законы, на которых якобы мир держится... Вот ими, законами этими, он и заколдован.

Живой мир — это мир текучий и струящийся, мир свободный и нефиксированный незыблемым знанием о нем. Это мир, ощущаемый и принимаемый со всей его непредсказуемостью и противоречивостью.

Заколдовать мир — значит подменить живое ощущение мира его ложным пониманием. Это значит — сделать его монументальным, по сути — превратить в монумент во славу ментала. Как вам такая перспективка — целый мир, как память о нем былом? Мир, как памятник, в котором нам жить. Да, уж...

Мир можно заколдовать только законом. И чем бескомпромисснее и определеннее будет закон, тем больше сила такого заклятия. Внешний закон убивает канал ощущений и заставляет прислушиваться уже не к себе, а к кому-то другому. И самый страшный заколдун был сделан некогда дедушкой Моисеем с его каменно-незыблемыми заповедями.

Почему же, что в них такого плохого? В них самих — ничего. Но совершенно убийствен сам факт их существования. Ну зачем, скажите, теперь человеку вслушиваться в себя, если рядом появился такой всезнающий и абсолютно непререкаемый авторитет?

Ведь это две большие разницы — не убить, потому что ощущается полная невозможность подобного или потому что вспоминается наложенный кем-то запрет. К такому ментальному нашептыванию на ушко легко привыкаешь и в какой-то момент без готовой подсказки уже просто не можешь. Становишься этаким подсказкозависимым.

Так в недрах человечества зарождается совершенно особый вид — хомо законикус, тупиковая ветвь хомо сапиенса. А по-нашему, по сказочному, — человек заколдованный. Человек, заклятый своим якобы пониманием, точно так заклявший все вокруг и отчаянно теперь пытающийся выжить в сотворенной им страшной сказке.

Только вряд ли у него это получится. Не за горами третья мировая, или, если вам это больше по душе, — Апокалипсис, или, для самых начитанных, — совершенно беспощадная смена магнитных полюсов. Только так в ущербных сказках и бывает.

Самый сильный заколдун звучит так — слушайте меня, ибо уста мои будут глаголить истину. Так и хочется завопить — спасайся, кто может! А для тех, кто не может, — берегите свои уши!

Ну, не могут уста ее глаголить, горемычную, ну, не по силам им такое просто. Да вы и сами уже знаете — истина изреченная мгновенно становится ложью. Так на фига, скажите, ее изрекать? Но ведь рекут. Непрестанно и во множестве.

— Слова можно сделать красивыми, — смеется Дурак, — но сделают ли слова красивым тебя?

Мир человеческий весь соткан из истин, он ими выстроен и вымощен. Этим можно, конечно, гордиться, но честнее было бы ужаснуться. Ибо каждая истина мало что мертва сама, так точно такой же делает живой мир, обрекая его на неизбежное разрушение.

Человек — талантливый изобретатель и изрекатель таких истин. Именно он наполняет свое пространство якобы знаниями, откровениями и идеями, а на самом деле — примитивными ментальными конструкциями, ставящими его в рабскую от них зависимость.

— Если тобой овладела идея, — немедленно оживляется Дурак, — можешь смело считать себя изнасилованным.

Так все и происходит, вначале — идея нас, потом мы этой идеей — Мир. А затем живем в нем, изнасилованном, и обижаемся, когда нас уличают в порнографии.