— Конечно, — согласился я. — Прямо сейчас?
— Если не возражаете.
Полицейская машина стояла у ворот, и мы немедленно
отправились в путь.
— Считаете, что вам удастся разобраться в этой
истории? — спросил я.
Нэш спокойно кивнул:
— Разберемся, конечно. Это только вопрос времени и
выдержки. Такие дела обычно затягиваются, но решаются. Надо лишь все время
суживать круг подозреваемых лиц.
— Действовать методом исключения? — сказал я.
— Да. И другими обычными методами.
— Следить за почтовыми ящиками, проверять пишущие
машинки, искать отпечатки пальцев и так далее?
Он улыбнулся:
— Вот, вот.
В управлении были уже Симмингтон и Гриффит. Меня представили
высокому, узколицему мужчине в штатском.
— Инспектор Грейвс, — объяснил Нэш, — приехал
из Лондона, чтобы помочь нам. Он — специалист по анонимкам.
Грейвс грустно улыбнулся, а я подумал, что жизнь,
проведенная в погоне за авторами анонимок, должна быть довольно удручающей.
Однако инспектор Грейвс проявил что-то вроде меланхолического энтузиазма.
— Эти случаи всегда на одно лицо, — произнес он
глубоким, грустным голосом так, словно бы вдруг заговорила печальная
полицейская овчарка. — Вы бы даже удивились, до чего однообразны словарь и
содержание этих писем.
— Года два назад у нас был один такой случай, —
сказал Нэш. — Инспектор Грейвс помогал нам тогда.
Я заметил, что на столе перед Грейвсом разложены какие-то
письма. Видимо, он просматривал их перед нашим приходом.
— Трудность в том, — заметил Нэш, — чтобы
получить эти письма от людей. Они либо швыряют их в камин, либо не хотят
признаться, что вообще их получали. Им это неприятно, да и не хотят иметь дело
с полицией. Люди в этом отношении еще очень отсталы.
— И все же нам удалось собрать неплохую коллекцию этих
писем, — заметил Грейвс. Нэш вытащил из кармана анонимку, которую я ему
дал, и подал ее Грейвсу. Пробежав ее глазами, Грейвс положил ее рядом с
остальными и с чувством произнес:
— Великолепная; ничего не скажешь — великолепная.
Я бы лично охарактеризовал эту анонимку несколько иначе, но
у специалистов своя особая точка зрения. Я был бы рад, если бы этот ядовитый,
похабный бред хоть кому-то доставил удовольствие.
— Думаю, что у нас их уже достаточно, чтобы что-то
предпринять, — сказал инспектор Грейвс, — а вас, господа, прошу приносить
всякое новое письмо, если вы их получите. Если услышите о ком-то, получившем
такую анонимку (особенно вы, доктор, среди пациентов), постарайтесь уговорить
их прийти к нам. У меня здесь, — он начал быстро перебирать разложенные
письма, — одна, полученная два месяца назад мистером Симмингтоном, одна,
доставленная доктору Гриффиту, одна — мисс Джинч, одна, адресованная миссис
Мадж, жене мясника, одна — Дженнифер Кларк, служанке в «Трех коронах», потом
та, которая пришла миссис Симмингтон, и та, которую вчера получила мисс
Бертон.., да, и еще та, которая пришла управляющему банком.
— Представительное собрание, — заметил я.
— И при всем том ни одной, которая отличалась бы от
других случаев в прошлом! Похожи, как две капли воды, на письма той шляпницы. А
вот тут у меня копии писем, которые писала в Нортумберленде какая-то школьница.
Знаете, господа, я бы рад был иногда увидеть что-то новое, а не этот до
омерзения одинаковый бред.
— Ничто не ново под луною, — пробормотал я.
— Вот именно. Вы бы еще больше поверили в это,
занимаясь нашей работой.
Нэш вздохнул и сказал:
— Святая правда.
— А к какому-нибудь определенному выводу насчет особы
автора вы уже пришли? — спросил Симмингтон.
Грейвс откашлялся и прочел нам маленькую лекцию:
— Все эти письма имеют некоторые общие черты. Я
перечислю их вам, господа, быть может, это наведет вас на какие-то мысли. Текст
писем составлен из слов и отдельных букв, вырезанных из книги. Старой книги — я
бы сказал, чтобы избежать риска быть опознанным по почерку, что, как сейчас почти
все знают, для полиции — игрушки… Пытаться изменить почерк не имеет особого
смысла, при тщательном анализе эксперт разберется и в этом. Ни на письмах, ни
на конвертах нет отчетливых отпечатков пальцев. Они прошли через руки почтовых
служащих, есть там отпечатки пальцев адресатов, случаются и какие-то другие,
случайные, не такие, которые встретились бы на всех или хотя бы на нескольких
письмах. Это значит, что человек, посылающий письма, был осторожен и имел на
руках перчатки. Адреса напечатаны на машинке марки «Виндзор — 7», уже порядочно
потрепанной, с выскакивающими из строки буквами «а» и «с». Большая часть
отправлена с местной почты или опущена прямо в ящик для писем. Ясно, как день,
что автор — житель Лимстока. Письма писала женщина, думаю средних лет, может
быть чуть постарше, скорее всего, хотя не наверняка, незамужняя.
Минуты две мы почтительно молчали. Потом я сказал:
— Пишущая машинка — это ваш самый главный козырь, не
так ли? Выяснить по ней, кто писал письма, в таком маленьком городке, как Лимсток,
не должно представлять труда.
Инспектор Грейвс печально покачал головой:
— Вот тут вы ошибаетесь, сэр.
— Найти пишущую машинку, — сказал Нэш, —
оказалось даже слишком легко. Это старая машинка в канцелярии мистера
Симмингтона, которую он подарил Женскому союзу, а там она доступна кому угодно.
Все местные дамы бывают в Союзе чуть не каждый день.
— А удалось выяснить, насколько профессионально пишет
она на машинке? Какой у нее удар — кажется, так это называют?
Грейвс снова кивнул:
— Да, выяснить это не так сложно — однако все адреса
отстуканы на машинке одним пальцем.
— Значит, кто-то, не слишком знакомый с этим детом?
— Ну, не обязательно. Может быть, кто-то, умеющий
писать на машинке, но не желающий, чтобы об этом узнали.
— Похоже, что, кто бы там ни писал эти анонимки, он
прошел огонь, воду и медные трубы, — медленно проговорил я.
— Что верно, то верно, — согласился Грейвс. —
Знает все наши финты.
— Гм… Ни об одной из здешних дамочек я бы этого не
подумал, — удивился я.
Грейвс откашлялся:
— Я, возможно, выразился недостаточно точно. Эти письма
писала какая-то образованная женщина.
— Что же, леди?