Все ее страхи - читать онлайн книгу. Автор: Питер Свенсон cтр.№ 66

Он вымыл миску и поставил ее на место, потом побродил по квартире, составляя план. Он пошел в спальню, чтобы взглянуть на альбом Кейт: хотелось снова посмотреть на свой портрет, но альбома под кроватью не оказалось. Она забрала его с собой.

Он вспомнил о чулане в подвале. Хотя у него имелись отмычки, он пошел на кухню к ящику, в котором, насколько ему известно, Корбин хранил запасную связку. Он схватил ключ с соответствующей биркой и спустился в подвал. Он открыл чулан Корбина, притворив за собой дверь, и с фонариком в руках начал обследовать маленькое пространство. В коробках хранились аккуратно сложенные комиксы. Там он нашел барбекюшницу, а также несколько постеров в рамках, которые студенты раньше любили вешать в комнате общежития или на съемной квартире. Автомобили. Обнаженные девушки. Генри стало интересно, зачем Корбин хранит их. Одним из таких постеров была обложка альбома «Шоколад и сыр» группы «Уин». Тело женщины с пышной грудью, свисающей ниже края постера. Генри нащупал складной ножик. Он решил немного прооперировать постер.

После обеда Кейт ненадолго вернулась. Генри спрятался в гостевой комнате, но она вскоре снова ушла. Он отправился в ее спальню, где на полу лежали только что снятые джинсы, еще хранившие ее тепло. Он понюхал их и не обнаружил почти никакого запаха, кроме слабого аромата детской присыпки. Куда она пошла и зачем переоделась? Он заглянул в ванную. Зубной щеткой недавно пользовались, она была еще влажной. Он положил ее в рот и всосал мятный привкус ворсинок.

Порезав постер, Генри вместо удовлетворения почувствовал волнение и тревогу. Ему хотелось драйва. Пусть вернется Корбин, или приедет полиция, или Кейт обнаружит его прячущимся в шкафу – карманный ножичек надежно держится между пальцев. Он сделал несколько выпадов, потом нашел непочатую бутылку водки и, открыв ее, налил в наполовину заполненный льдом стакан. Несколько часов спустя (Кейт еще не успела вернуться) Генри метался по квартире, голодный и раздосадованный. Его лицо онемело и покалывало от выпитой водки. Он решил пойти погулять и, припрятав свой рюкзак в шкафу гостевой комнаты, вышел через черный ход сто первого дома и отправился в ночной город. Перед тем как уйти, он положил на место в ящик ключ от кладовки, а себе взял ключ без бирки, предположив, что это запасной от квартиры, а также ключ с биркой «ОМ» – наверное, от квартиры Одри Маршалл. У него были отмычки, но с ними долго возиться – всегда лучше иметь настоящие ключи. Он прошел через парк Коммон к темному бару «Предложение», который он любил, съел там два крылышка и выпил несколько бокалов пива «Хайнекен».

– Ты улетел, – констатировала барменша.

Он посмотрел на нее и в первую секунду вообще не сообразил, о чем речь, а потом все вспомнилось. Саманта. Последний курс Государственного колледжа Бэй. Ей пришлось взять академический отпуск на один семестр, так как за обучение платила бабушка, а сейчас она в дорогом доме престарелых, и надо как-то решить вопрос с финансовой помощью. Генри также вспомнил то, о чем Саманта ему не говорила: у нее булимия, с которой она много лет борется, и это заметно по отечности лица и потрескавшейся зубной эмали; она спала с каждым хоть чуточку приятным ей парнем, а многие были вовсе не приятны; она отвратительно себя чувствовала большую часть времени.

– Не улетел, просто пытаюсь поесть, – огрызнулся Генри.

– Поняла, – сказала Саманта и заткнулась. Видимо, почувствовала, что он не хочет с ней разговаривать и несколько раздосадован. Он ненавидел, когда кто-то угадывал его мысли, тем более тупая барменша. Он раскусил кость цыпленка и высосал костный мозг.

Генри вернулся на Бери-стрит, проверил окна Корбина со стороны тротуара и решил, что Кейт еще не пришла. Либо же сразу отправилась спать. Так или иначе, он таки отважится пойти к ней в квартиру. Он вошел в пустой подвал, если, конечно, не считать кота, который всегда ошивался там.

– Иди сюда, киса-киса-киса, – бормотал он, тыча пальцами коту в подбородок. Даже ему самому показалось, что слова прозвучали немного невнятно. Не слишком ли много он выпил? Может, лучше пойти домой в Саут-Энд и проспаться? Он потер колючую челюсть кота. Тот уже не мурлыкал и, едва Генри попытался убрать руку, вцепился в нее обеими лапами и вонзил когти. Генри от неожиданности отшатнулся, а усатый зверь, злобно зашипев, умчался прочь, пока его не прибили. Генри посмотрел на разодранную руку. На месте царапин кожа припухла, появились капельки крови, как конденсат на стекле. Он попробовал на вкус свою соленую кровь. Рана начинала жечь.

Вместо того чтобы пойти в апартаменты Корбина, Генри поднялся по лестнице в квартиру Одри Маршалл. Он не был там с тех пор, как убил ее. Открыл ключом замок и вошел внутрь. Шторы были открыты, а ночь настолько светла, что он мог ориентироваться без света. На полу виднелись метки, оставленные следователями, а также отмеченная лентой площадь на кафельном полу в кухне, где он оставил тело Одри. Заметили ли они расположение руки и то, что указательный палец направлен в сторону квартиры Корбина? Генри осклабился. Выкладывание тела Одри было самым забавным приключением за последние годы, с тех пор как они с Корбином убили Клер на кладбище. Зарезав Одри, он получил свободу выбора, что с ней делать дальше. Сначала пришло в голову перерезать ее пополам. Он даже придумал способ, как распилить ее вдоль позвоночника, но отбросил эту мысль. Хотя идея презентовать два куска Одри, две идеальные половинки для каждого из них чуть не вскружила ему голову. Однажды он все-таки сделает это, но в одиночку вряд ли получится.

Он бродил по квартире. Некоторые вещи Одри – одежда, книги – были уложены в коробки, которые стояли в спальне. Возможно, родственники начали собирать ее пожитки, но не смогли справиться с эмоциями и бросили. Генри пришла в голову мысль: а что было бы, если бы он умер? Приехали бы его родители за вещами? Конечно нет. Они никогда не выезжали из Старка. Разве что если бы уродка Мэри объявилась, но ради него – точно нет. Они немного боялись его, и он знал это. Он слышал страх в голосах родителей, когда звонил домой. Такая легкая заминка, а потом: «Здравствуй, Генри». Разговор всегда напоминал беседу со священником, сообщающим, что продажи церковной выпечки в этом году недостаточны и церкви требуется помощь.

Генри посмотрел из гостиной на пустой двор, потом заглянул в квартиру напротив. Там было движение, свет на кухне. Генри стало интересно. В окне были он и она. Парень пересек тускло освещенную гостиную и направился на кухню к русоволосой девушке. Генри начал пристально всматриваться, и ему показалось, что это Кейт, хотя он не был уверен. Парень снова вернулся на кухню – высокий, с растрепанными черными волосами. Похож на того, с кем Генри столкнулся на улице, – Кейт нарисовала его в своем альбоме. Не лишено смысла. Они каким-то образом встретились, и теперь этот парень трахает Кейт. Когда она приехала сюда? Три дня назад? Она не теряет времени зря.

Он наблюдал около двадцати минут. Он не мог видеть всего, что происходило на кухне, но похоже, что они ели за стойкой. Парень снова зашел в гостиную, порылся в углу – может, взял еще бутылку – и вернулся на кухню. На свету стал виден его профиль, большой нос. Генри подумалось, что парень, вероятно, еврей. Он начал скучать, а скука его немного раздражала. Ему захотелось, чтобы Кейт вернулась в их квартиру, свернулась калачиком и заснула в своем гнездышке, свитом из одеял на диване. Он хотел наблюдать, как подергиваются мышцы ее лица, слушать ее дыхание, понимая, что каким-то образом какая-то ее часть, животная часть, чувствует, что на нее смотрят. Всегда так было.