Все ее страхи - читать онлайн книгу. Автор: Питер Свенсон cтр.№ 60

Корбин прижал лезвие ножа к джинсам, чтобы не показывать раньше времени, и направился прямо к незваному гостю.

– Явился, – ухмыльнулся Генри, и из-под верхней губы показались белые клыки.

– Что ты здесь делаешь, Генри? – спросил Корбин, и его голос был спокойным, чего не скажешь о его внутреннем состоянии.

– Я здесь ради тебя, дружище. Ты же не думаешь…

Корбин не собирался мило беседовать с бывшим другом – нужно было немедленно действовать. Он шагнул вперед и сделал выпад ножом, но не хватило умения. Генри быстро втянул живот, выгнул плечи – так часто делают дети во время игры в салки. Корбин потерял равновесие, Генри бросился на него, и оба свалились на пол. У Корбина перехватило дыхание. Генри прижал к полу его руку и попытался выкрутить нож, но только порезал себе ладонь. Он зашипел от боли, и Корбин, который уже снова мог дышать, завалил Генри на спину. Нож при этом он не выпустил. Корбин ударил наугад, загнав лезвие в пол в миллиметре от щеки противника. Зрачки Генри расширились от выброса адреналина, хотя Корбин надеялся, что от страха. Он начал вытаскивать нож из твердой древесины, но рука, влажная от пота, соскользнула с рукоятки. От неловкого движения он немного качнулся назад и, потеряв равновесие, уперся левой ладонью в пол. Нож завибрировал. Генри быстро вскочил на ноги, схватился за рукоятку и, выдернув лезвие из пола, нанес удар. Все, что успел сделать Корбин, – это выставить вперед правую руку и пытаться отбиваться ногами. Но этого было недостаточно. Нож попал в шею.

Корбин упал на спину, инстинктивно зажав обеими руками рану. Теплая кровь сочилась между пальцами. Он слышал то ли скрежетание, то ли царапанье по полу, но не мог поднять голову. Он уставился на кессонные потолки, и чувства начали постепенно покидать его. Перед глазами все поплыло, и вдруг он увидел Кейт, склонившуюся над ним.

– Ты немного похожа на моего отца, – сказал Корбин, но послышалось только бульканье крови в горле. – У тебя такие же глаза.

Алан проснулся от бренчания будильника над ухом. Он осторожно повернул голову. Десять тридцать. Он сходу и не сообразил, день сейчас или ночь, но потом увидел, что на улице темно. Он стукнул будильник и снова закрыл глаза. В висках стучало, словно череп сдавливали тисками.

Будильник снова зазвонил. На этот раз он поднялся. Осмотрелся. Нет, будильник молчал. Это звонок домофона. Он вскочил с кровати, удивился, что спал одетым, и неверной походкой пошел через гостиную к двери. «Кейт», – подумал он. В голове всплывали фрагменты вечера: Джек, длинный бессвязный монолог о предыдущих убийствах Корбина, прогулка пешком по Бостону, ирландский паб, все остальное – в тумане. Тем не менее он вспомнил, что заходил к Кейт. Они повздорили, она выглядела напуганной. Это было на кухне, как ему показалось, но он не мог сообразить, как туда попал и как вернулся в свою квартиру.

Он снял трубку домофона.

– Они идут к вам, – послышался в динамике голос швейцара.

– Кто?

– Полицейские. Они показали ордер.

Громкий стук в дверь. На Алана накатила тошнота, но он нашел в себе силы открыть.

– Алан Черни? – строго спросила женщина-полицейский, которую он видел раньше. За ней стояли двое мужчин в форме, оба меньше ее ростом, и еще одна женщина в штатском, похожая на стажера, приехавшего за компанию.

– Да.

– Я детектив Роберта Джеймс, а это агент Абигейл Тан из Федерального бюро расследований, и у нас есть ордер на обыск. – Она вручила Алану лист бумаги, который выглядел так, словно его сгибали и разгибали много раз.

– Пожалуйста, – согласился Алан и отступил, чтобы впустить всех в квартиру. – Это как-то связано с Одри Маршалл?

– Да, так и есть, – подтвердила агент. Голос был такой же молодой, как и она сама. Она вытянула две пары латексных перчаток из кармана жакета и вручила полицейским. – Что вы можете сказать об отношениях с погибшей?

Алан быстро помотал головой, осознавая, что ему сложно выдержать пристальный взгляд. Он почувствовал очередной приступ тошноты.

– Извините, – икнул он и умчался в ванную.

Едва успев закрыть за собой дверь, он стал перед унитазом на колени и блевал, пока не стала идти желчь. Освободив желудок, он умылся и почистил зубы. Посмотрел на себя в зеркало. Воспаленные глаза, мокрые от слез нижние веки, лицо бледнее мела. Он вытер слезы и почувствовал, как холодеет от ужаса – не потому, что полиция обыскивает его квартиру, а потому, что понял – что-то случилось.

Он услышал полицейскую рацию в гостиной. Что они ищут? Он полез в аптечку за ибупрофеном, случайно схватил таблетки от аллергии и положил их обратно на полку – в голове вдруг вспыхнуло изображение покрасневших расчесов на руке Джека, которые он видел вчера в баре. Тот еще сказал, что его донимает весенняя аллергическая сыпь. Только это не было похоже на сыпь, и Алан вдруг догадался, откуда на руке Джека красные полосы. От этой догадки у него закружилась голова, нахлынуло чувство опасности, и в сердце вонзилась тревога за Кейт. Он точно не знал почему. Просто ощущение, но такое же реальное, как дождь или ветер за окном.

Он вышел из ванной и направился в гостиную – навстречу торопливо шагала агент ФБР, на ходу снимая перчатки. За ее спиной, на кухне, другой полицейский собирал и упаковывал кухонные ножи. Алан начал говорить, хотя и не вполне был уверен, что сейчас самое лучшее время для этого. Он замолчал, когда увидел, как агент достает из пиджака наручники.

– Алан Черни, – сказала Абигейл Тан, при этом взгляд ее был пустым. – Вы задержаны по подозрению в убийстве Одри Маршалл…

Надевая ему наручники, она зачитала его права.

Дружба – как хотите, так и называйте – с Корбином Деллом была особенной. Генри Вуду впервые в жизни показалось, что он познал чувства нормальных людей – когда они влюбляются, нежно смотрят на родителей или приносят щенка в дом. Затем дружба кончилась – Корбин отказался от него после того, как они вдвоем убили то ничтожество по имени Линда Алчери. Генри почувствовал глубокую боль. И это был новый волнительный опыт. Не просто боль, а потрясение. Что ни говори, а ведь именно он, Генри, познакомил Корбина с новым, гораздо лучшим миром. Он перенес его из Канзаса в волшебную Страну Оз ^[43], а Корбин по какой-то причине захотел вернуться в Канзас.

Неужели Корбин не понял: то, что случилось на Боддингтонском кладбище, прекрасно? А картина происшествия у пруда Ил-ривер вообще достойна кисти художника.

Именно так размышлял Генри, особо зацикливаясь на лондонском периоде, связанном с Клер Бреннан. В какие-то моменты воспоминания сопровождались чувством острой тоски, но в целом он уже тогда постиг эту неправдоподобную красоту. В тот короткий промежуток времени, когда Генри оставался в Лондоне после убийства, а потом все невероятное лето в Нью-Йорке мир был насыщен новыми красками. Каждую ночь, засыпая, он проигрывал все мелочи, все детали яркого приключения, которое довелось пережить Корбину, Клер и ему самому в ту дождливую среду. Это был импульсивный танец, в котором каждый участник импровизировал. Именно так он вспоминал об этом. Смерть Клер стала кульминационным моментом, а ее пролитая кровь была поделена четко поровну между ним и Корбином. А дождь только добавил красивых мазков в живописную картину, смывая кровь, очищая воздух.