Четвёртая власть Третьего Рейха. Нацистская пропаганда и её наследники - читать онлайн книгу. Автор: Константин Кеворкян cтр.№ 50

Итак, рейхсканцлер был популярнейшей фигурой, и за одобрение закона, передававшего в его руки всю полноту государственной власти, высказалось 88,1 % голосов, а плебисцит, посвященный германской внешней политике, устроенный в марте 1936 года, поднял цифру доверия до 95,8 %. Имея такие баснословные результаты, Гитлер даже не посчитал необходимым отменять демократическую конституцию столь презираемой им Веймарской республики, и она формально являлась основным законом рейха до последних дней войны.

Каким же образом достигались столь впечатляющие результаты, а по сути – рейтинги популярности политики Гитлера среди народа? «Так называемый плебисцит прошел сегодня в довольно праздничной атмосфере. Я зашел внутрь одной из кабинок. На стене перед вами приклеен образец бюллетеня, на котором показано, где поставить значок с ответом «за» (20). Существовало (и существует до сих пор) множество других способов получить необходимый высокий результат. Так, прикрываясь демократическими процедурами, фюрер настойчиво продвигался вперед к конечной цели, имеющей совсем другой уровень измерения.

Осенью 1937 года, точнее, 5 ноября, Гитлер начал закрытые консультации с руководством вермахта и ведомства иностранных дел, которые со всей определенностью продемонстрировали соратникам волю вождя нации к началу войны. Последовавшая за этим смена всех несогласных – руководства вермахтом и МИДом, отставка Шахта, а также быстрое увеличение количества концентрационных лагерей и вооруженных сил СС, сигнализировали власть имущим – период относительной стабильности заканчивается. Но широкая общественность еще ничего не подозревала.

После отставки сопротивлявшихся политике вождя военачальников Бломберга и Фрича, министра иностранных дел Нейрата и министра экономики Шахта 5 февраля 1938 года «Фёлькишер беобахтер» вышла с кричащими заголовками: «Концентрация всей полноты власти в руках фюрера!» И это было правдой.

Пропаганда – это не самоцель, но орудие достижения политических целей. А политика, как говаривал классик, концентрированное воплощение экономики. Приход Гитлера к власти, несмотря на его изобретательность, несмотря на глубоко национальные корни предрассудков, на которые он опирался, вряд ли мог стать явью, если бы не трагическая экономическая ситуация в Германии в 20-х годах ХХ века. «Хозяйственный кризис, безработица, страх перед будущим, пришибленное судьбой поколение», – так горько описывал Геббельс жизнь миллионов своих ровесников (1). Рано или поздно сухой порох должен был вспыхнуть.

После краха 1929 года ради защиты своих экономических интересов крупный капитал дал Гитлеру по-настоящему большие деньги для его боевой и напористой партии. Экономическая катастрофа содействовала резкому взлету популярности идей национал-социализма; и именно в сфере экономики в первую очередь люди ждали от новой власти чуда – то есть того, что обещала им все прошедшие годы партийная пропаганда.

К 1930 году вокруг Гитлера сгруппировались влиятельные промышленники, которые поддерживали, субсидировали и консультировали верхушку нацистской партии: Фриц Тиссен, Эмиль Кирдорф, Альфред Гугенберг и др. Тиссен в своих мемуарах емко определил сверхзадачу, поставленную перед собою этими людьми: «После 1930 года надежды немецкой промышленности можно было сформулировать одной фразой: «Здоровая экономика в сильном государстве»» (2).

После прихода нацистов к власти в июле 1933 года появляется централизованный орган – Генеральный совет германской экономики. В его состав вошли представители ведущих компаний, имена которых до сих пор на слуху: Крупп, Бош, Сименс, Тиссен и др. Вся экономика Германии была разделена на имперские группы: промышленности, ремесла, торговли, банков, страхования и энергетики. Параллельно с тем сохранялась территориальная структура в управлении хозяйством и образованы «хозяйственные округа», которыми управляли «окружные группы». (3)

Нельзя отрицать усиления вмешательства государства в экономику страны в период нацистского господства, но следует отметить и усиление вмешательства промышленников во все государственные дела, касавшиеся экономической политики. Был также принят Декрет о принципе фюрерства в промышленности: из него явствовало, что рабочие и служащие обязаны выполнять приказы «командира предприятия», который, как правило, являлся его владельцем. А в 1935 году нацисты ввели систему трудовых книжек, что обеспечивало не только точный учет всех работающих людей, но и ужесточало контроль за работниками. Таким образом, Гитлер не просто сохранил сословие германских менеджеров, но и заставил его работать на себя. Финансово фирмы процветали и приходили в упадок точно в соответствии со степенью, в которой выполняли указания совета экономики, спускавшиеся к ним по исполнительной вертикали. Например, с июня 1934 года каждый предприниматель был обязан четыре раза в год передавать на благотворительные цели минимум 5 промилей (тысячных долей) от суммы доходов, полученных в предшествующем году (4).

В свою очередь, руководитель гитлеровской экономики Ялмар Шахт, стремясь придать инвесторам уверенность, зафиксировал низкие процентные ставки по кредитам и, ради облегчения финансового положения местных властей, отсрочил для них выплату долгов. С целью оживить фондовый рынок он предпринял крупномасштабный выкуп государством акций у частных владельцев, а долги фермерских хозяйств реструктурировал с отсрочкой или снижением процентной ставки. В рамках повышения интереса крестьян к сохранению индивидуальной собственности на землю «все фермы с земельными угодьями размером до 125 гектаров были объявлены наследственными владениями, попадающими под юрисдикцию древних законов о наследовании земли без права отчуждения. Владеть такими угодьями мог лишь немецкий гражданин арийского происхождения, доказавший чистоту своей крови вплоть до 1800 года» (5).

«Было очевидно, что они, – вспоминал о первых днях работы нацистов Тиссен, – жаждут достижения немедленных результатов в пропагандистских целях» (6). Будущий зодчий танковой мощи рейха Гейнц Гудериан в своих «Воспоминаниях солдата» описывал начало великой пропагандистской кампании: «Впервые я увидел и услышал Гитлера в начале февраля (1933 года. – К.К.) на открытии автомобильной выставки в Берлине. Необыкновенным был тот факт, что сам рейхсканцлер открывал выставку вступительной речью. Гитлер сообщил в своей речи об отмене налога на автомобили и о планах строительства автострад и производства дешевых автомобилей» (7).

Далее в политической жизни Германии последовала короткая и решительная схватка с левыми после инцидента с поджогом Рейхстага и внеочередные выборы в парламент. Но уже в марте 1933 года, выступая в рейхстаге, Гитлер вернулся к экономике: «Не использовать миллиарды человеческих рабочих часов – это безумие и преступление» (8). И вскоре родилась одна из самых ярких легенд об экономическом возрождении Германии – сага о строительстве автомобильных магистралей при Гитлере, которые создали миллионы рабочих мест, вырвали Германию из нищеты и превратили ее в современную европейскую державу.

Согласно официальной нацистской пропаганде, когда после «пивного путча» Гитлер сидел в тюрьме, ему явилось откровение: он увидел Германию, пересеченную из конца в конец автомобильными дорогами, о которых тогда разоренная Версальским миром страна еще не могла даже и мечтать. Но, как во всякой пропагандистской сказке, все было не совсем так. Первый автобан в мире открыли еще в 1921 году в Берлине, а междугородний – в фашистской Италии в 1923 году – от Милана в сторону Швейцарии. На 1926 год в Германии было запланировано строительство автобана Кельн – Дюссельдорф, и в том же году зарегистрировано «Общество для подготовки автомобильного шоссе «Города Ганзы» (Гамбург – Любек – Киль – Франкфурт – Базель). Когда Гитлер стал канцлером Германии, по всей стране уже строились автомобильные шоссе. Но большинство из них действительно закончили и запустили в эксплуатацию во времена гитлеризма (9).