Четвёртая власть Третьего Рейха. Нацистская пропаганда и её наследники - читать онлайн книгу. Автор: Константин Кеворкян cтр.№ 110

6 июля 1940 года огромные толпы людей вышли на улицы с бумажными флажками, выражая свою радость и энтузиазм в момент триумфального возвращения фюрера с Западного фронта. «Кортеж автомобилей приветствуют овацией десятки тысяч берлинцев, выстроившихся вдоль всего пути следования Гитлера – от вокзала до рейхсканцелярии. Какие-то группы поют «Теперь восхвалите Господа…» Все это можно слышать в прямой радиотрансляции. С точки зрения берлинцев, присутствие немецких воинских соединений в Париже означает, что Третий рейх стал хозяином в Европе» (10).

И, разумеется, в лучших античных традициях триумфатор отмечает отличившихся соратников. Люди часто представляют себе национального героя в виде отважного воина, который завоевал новые земли или вернулся домой с богатой добычей. Покорение жизненного пространства обнаружилось в переименовании польской Лодзи в Лицманнштадт в честь генерала, захватившего этот город в Первую мировую войну. А щедрость победителя в перераспределении добра поверженного противника символизировал поток трофейных товаров, который заполнил прилавки немецких магазинов, давно отвыкших от подобной роскоши.

На публику производят впечатление реальные победители из плоти и крови, и, в подражание Наполеону, фюрер создал собственную когорту «непобедимых» маршалов. 19 июля 1940 года Гитлер объявил о назначении 13 новых генерал-фельдмаршалов: Браухича, Кейтеля, Рундштедта, Рейхенау, Бока, Риттера, Лееба, Листа, Клюге, Вицлебена, Мильха, Шпеерле и Кессельринга, а Герингу вождь присвоил специальное звание рейхсмаршала. Небывалый каскад награждений, особенно учитывая то, что за предыдущих три века в германской истории числилось всего 100 прусских и германских фельдмаршалов. Но вернемся к простым солдатам, которые только мечтают стать маршалами. Солдат в нацистской патриотической мифологии – высшее проявление мужественности и преданности. В нацистском исполнении «фанатичной преданности» – излюбленное словосочетание партийных пропагандистов. Расчет простой: если человек достаточно долго использует слово «фанатически», вместо того, чтобы сказать «героически» или «доблестно», то он, в конечном счете, уверует, что фанатик – это просто доблестный герой, а без фанатизма героем стать нельзя.

Настоящими фанатиками и элитой среди немецких вооруженных сил по праву считались части СС, и, естественно, воинское воспитание там было поставлено отменно. Уже сама церемония посвящения в эсэсовцы пробуждала в душе неофита готовность к беспредельному самопожертвованию. Ее приурочивали к годовщине «пивного путча» и проводили в Мюнхене на Аллее полководцев в десять часов вечера, то есть в глубокой темноте, поскольку стоял ноябрь. Очевидец вспоминал: «Превосходные молодые люди, серьезные, с безукоризненной выправкой, безукоризненно вооруженные. Истинная элита. У меня на глазах выступали слезы, когда тысячи людей при свете факелов давали клятву верности. Словно молитву» (11). Правда, упоминание молитвы здесь не совсем уместно, поскольку церковь являлась одним из заявленных противников национал-социализма и, безусловно, отрядов СС. «Христианство было взято из еврейской религии. В отличие от национал-социализма оно не знает рас, а его пароль гласит: перед Богом все равны, и к тому же исходной точкой считается еврейство» (12). Прочими противниками, согласно учебным материалам для воспитания эсэсовцев Службы имперской безопасности, провозглашались евреи, масонство, марксизм и либерализм.

Если говорить о других принципах воспитания в СС, то они изложены уже в передовице самого первого номера «Черного корпуса» (6 марта 1935 года): только умеющий сдерживать себя член СС являлся подлинным наследником тех неизвестных солдат, что сражались и погибали, не думая о себе. С одобрением отзываясь о романе Ремарка «На Западном фронте без перемен», автор статьи уподоблял молодых эсэсовцев «мальчишкам-новобранцам», учившимся в окопах «железной дисциплине». Читатель, разумеется, прекрасно знал, что во времена Веймарской республики СА яростно критиковали пацифизм Ремарка и беспорядки, устроенные штурмовиками, помешали премьере фильма по его роману. Прославляя окопных солдат Ремарка, автор статьи косвенно противопоставлял готового к самопожертвованию эсэсовца задиристому и наглому штурмовику (13).

Значит, дисциплина и самопожертвование. Известно: Гейдрих подбивал Гиммлера на то, чтобы ваффен-СС проводили тренировки, стреляя друг в друга боевыми патронами. «Гиммлер случайно упомянул об этом Герингу, который ответил абсолютно серьезным тоном: «Мой дорогой Гиммлер, я уже так делаю в своих Люфтваффе». Рейхсфюрер живо заинтересовался и попросил Геринга рассказать о деталях военного воспитания летчиков. Геринг с невозмутимым видом продолжил: «Проверка на храбрость – часть обязательной тренировки летчиков – небольшое испытание с парашютами. Два раза прыгаешь с парашютом, третий раз без него» (14).

С тех пор разговоров о проверке на храбрость в СС больше не велось, однако эсэсовцам разрешили дуэли, а проштрафившийся имел право покончить жизнь самоубийством. Правда, и в том, и другом случаях только с разрешения начальства и с соблюдением массы бюрократических формальностей. Не думаю, однако же, что самоубийства в пору расцвета рейха стали распространенным явлением – армия находилась в апогее мощи и в нечеловеческом блеске своей красоты. В самом прямом значении упомянутого слова, ибо на внешний вид солдата и офицера возлагалась огромная психологическая нагрузка. Так, мы помним, форму немецкого офицера конструировал знаменитый модельер Хьюго Босс, и специалисты считают, что внешний вид сыграл в психологическом настрое немецкой армии огромную роль.

Еще более серьезные мотивы для спаянности гитлеровского воинства давали последствия многолетней социальной политики национал-социалистов. Уильям Ширер, побывав на военно-морской базе в Гамбурге, отмечал: «Когда мы зашли в один из кубриков, никто не вскочил и не застыл по стойке «смирно». Командир, похоже, заметил наше удивление. «Таков новый дух на нашем флоте, – сказал он с гордостью. Командир пояснил мне также, что на этой войне все военнослужащие получают такой же рацион питания, как офицеры» (15). И там же: «Произвел впечатление высокий моральный дух экипажей подводных лодок, а еще больше поразило полное отсутствие прусской кастовости» (16).

Нацистская Германия готовилась к триумфальному покорению исторического врага – Советской России. «Во все времена народ видит в решительном нападении на противника доказательство собственной правоты, а отказ от уничтожения других рассматривает как неуверенность в собственной правоте, если не как знак собственной неправоты», – гласила библия национал-социализма (17). Таким образом, вопрос, правое ли дело нападение на нас, на наши земли, на наши спящие города, не стоял на повестке дня ни перед нацистской идеологией, ни перед пропагандой. «Понемногу развертываем тему вторжения. Я приказал сочинить песню о вторжении, новый мотив: Марш вперед!» (18) Молодые солдаты вермахта, изумительно вымуштрованные и надрессированные, рвались в бой: «Что мы знали о линии фронта? Мы знали, что нам дадут медали, а противник будет сдаваться толпами. Наши ребята захватили Польшу, а потом Францию. На фронте они чертовски хорошо сражались: в их глазах не было и тени страха, и всегда была великая цель впереди. То, что совершили они, было и нам по плечу» (19).