— Вот почему вы не поговорили обо всем этом со мной заранее? — с претензией выдохнула я.
— У меня масса аргументов на этот счет.
Недовольно хмыкнув, поднимаюсь с места, громко заявив:
— Мне нечего сказать суду.
По залу прокатились разочарованные выдохи.
— Садитесь. Суд приступает к допросу свидетелей, — сказал председательствующий. Удар молотком. — Адвокат Джеферсон, приступайте.
— Благодарю, — сказал Джеферсон и вызывает к трибуне Стоуна.
Айзек Берч что-то шепнул Тому, и тот поднялся и неспешно подошел к трибуне.
— В январе вы встречались с Шарлоттой Хендриксон? — вопрос Джеферсона звучит как требование в приказной форме.
— Мой адвокат уже все сказал.
— Я слышал ответ мистера Берча, но мне нужен ваш.
— Анна ушла. Вот вам весь ответ.
— И вы решили связаться с той, что окончательно способна погубить вашу семью? — Джеферсону не нужен ответ Тома. Патрик сразу обращается к залу. — Супруги нет, поэтому мистер Стоун садится на стилпоезд и отправляется к мисс Хендриксон!
— Вы искажаете смысл моих слов… — попытался вмешаться Томас.
— Выходит, порыв разорвать отношения с Шарлоттой Хендриксон не столь решителен, как вы пытаетесь убедить в этом суд. Стоит супруге выйти за порог, и Том Стоун уже на пути к другой.
— Протестую! — вмешался Берч, но Джеферсона не остановить.
— Это доказывает, что для мистера Стоуна не изменится ничего! Этот мужчина продолжит изменять своей жене!
— Протестую! — опять проорал Берч.
Джеферсон обращается конкретно к Тому:
— Вас не устраивает наличие одной женщины в вашей жизни. Признайтесь же, мистер Стоун.
— Необоснованные умозаключения. Я протестую!
— Протест отклонен, — спокойно произнес председательствующий под стук судейского молотка. В этот момент на председательствующего недоуменно покосились судьи в зеленых мантиях.
— Мистер Стоун, — уже спокойнее говорит Патрик, отдернув за грудки свой пиджак. — Как часто вы встречались с мисс Хендриксон со дня своей свадьбы?
Томас недолго обдумывает ответ, а затем сухо:
— Дважды.
— Вас подводит память, — уверенно заявил Джеферсон и поднимает скрытые бумагами фотокарточки. Говорит громко:
— Только за январь и первую половину февраля Томас Стоун изменил своей жене восемь раз!
По залу пронеслась буря.
Председательствующий ударяет молотком, призывая к тишине. Тишина достигается не сразу.
Патрик передает доказательства на обозрение суда и ответчикам.
«Браво мистер Джеферсон. Браво!» — мысленно ликую я.
Джеферсон закончил допрос свидетеля, и аналогичное право перешло адвокату Берчу. Тот с невозмутимым видом приступил к допросу:
— Мистер Стоун, у вас есть работа?
— Да.
— Как вы распоряжаетесь зарплатой?
— Оплачиваю счета. Остальное предполагалось для семьи…
— У вас есть работа и вы несете деньги в семью. А что делает миссис Стоун?
— Ничего.
— Ничего — это очень много. Она готовит?
— Нет.
— Занимается домом?
— Нет.
— Она вообще находится в доме?
— Не всегда.
— И вам по-прежнему нужна Анна Стоун? — Айзек Берч изобразил замешательство, а Том без раздумий изрек:
— Да.
— Почему?
— Я люблю свою жену.
В искренность его слов можно даже поверить.
— Это невероятно, — изумлен Айзек. — Скажите, вам известно, зачем ваша жена ездит в Данфорд, пока вы трудитесь во благо семьи?
Том молчит. Голос Берча стал вкрадчивым:
— Или, точнее сказать, к кому?
По телу пробежал холодок.
— Протестую! — громко заявил Джеферсон, но он не успел обозначить суть протеста: раздался стук молотка и голос председательствующего объявил: «Протест отклонен».
— Я не знаю, — ответил Том. Голос его, казалось, лишен жизни.
— Вопросов к Томасу Стоуну у меня больше нет, — сказал Берч.
Патрик заговорил громко:
— После того как миссис Стоун узнала об изменах мужа ее пренебрежительное отношение к домашним обязанностям вполне оправдано! — заявил Джеферсон и вызвал к допросу следующего свидетеля:
— Кони Майклсон!
Послышался неспешный стук каблучков. Публика заерзала на своих местах, в любопытстве выгибая свои шеи.
— Представьтесь, — сказал председательствующий молодой женщине за трибуной. Я вижу только ее спину, но силуэт в целом кажется мне знакомым.
— Кони Майклсон.
— Чем вы занимаетесь, миссис Майклсон? — спросил ее Патрик.
— Я домохозяйка.
Джеферсон подошел к трибуне, доверительно заглядывая женщине в глаза. Дрожь в ее руках стала меньше.
— Расскажите суду, свидетелем какого события вы стали в вечер 7 сентября минувшего года, — мягко просит ее Джеферсон.
— Я живу по соседству с домом Стоунов, — сказала она. Голос женщины стал уверенней. — В тот вечер я вышла на кухню, чтобы выпить чаю, а потом… В окнах увидела, как мистер Стоун творит нечто непостижимое со своей женой.
— Что вы видели? — спокойно уточняет Патрик.
— Я видела как он проволок Анну по гостиной. Она сопротивлялась.
— Вы видели их лица, сможете описать их выражение? Какими были эмоции?
— Мне показалось, мистер Стоун был рассержен, а лица Анны я не видела.
— Так вам показалось или вы уверены, что видели именно то выражение лица Томаса Стоуна, каким вы его описали? — мягко уточняет Патрик.
— Том был рассержен. Я уверена в том, что видела, — твердо ответила женщина, и я вдруг прониклась к ней уважением.
— Благодарю миссис Майклсон, к вам у меня вопросов больше нет.
Председательствующий предлагает продолжить допрос адвокату Берчу.
— «Мистер Стоун творил со своей женой нечто непостижимое», — повторил слова свидетеля адвокат Берч. — Не слишком ли сильно сказано для семейной размолвки, в которой муж немного грубее, чем следовало, взял жену за локоть?
— Утром я видела миссис Стоун. У нее на руке был синяк, — сказала Кони. Ее голос дрогнул. — В тот вечер Томас Стоун скверно обошелся со своей женой. У меня в этом сомнений нет.
— Но вы этого не видели, — с прохладой в голосе уточняет Айзек Берч.