Литовское государство. От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке | Павел Брянцев | страница 56 | LoveRead.ec

Но не долго старик Кейстут пользовался великокняжеским столом. Мать Ягайлы и другие дети ее не могли снести унижения, нанесенного им трокским князем. Поэтому, как только Ягайло и мать его Юлиания получили свободу и перебрались в Витебск, так сейчас же чрез Скиргайлу снова вошли в сношение с немцами и заключили с ними договор против Кейстута. К этому их побудило еще и то, что Кейстут, сделавшись великим князем, повесил Вайдылу. Но Ягайло и его мать, заключивши с немцами договор против Кейстута, не решились напасть на сего последнего в Вильне, а ждали случая, когда он выедет из столицы и займется каким-нибудь делом. Случай действительно скоро представился: Димитрий-Корибут, князь Новгород-Северский, не хотел признать, вероятно по наущению брата и матери, своего дядю великим князем, о чем и дал ему знать чрез особого посла. Тогда Кейстут, чтобы заставить племянника признать себя великим князем, собрал войско и двинулся за Днепр. А этим походом, между прочим, Ягайло и Юлиания и решились воспользоваться. В отсутствие дяди Ягайло, при помощи рыцарей Тевтонского ордена, сначала взял Вильну, а потом и Троки. Витовт, бывший в это время в Троках, едва мог спастись бегством: он вместе с матерью своею Бейрутою скрылся в Гродне, откуда немедленно дал знать отцу, осаждавшему Новгород-Северск. Получивши такое известие, Кейстут сейчас же бросил осаду и отправился в Жмудь, откуда, усиливши свою армию новым набором, двинулся против племянника. Недалеко от Трок противники встретились. Но так как Кейстут имел втрое больше войска, чем Ягайло, то этот последний побоялся вступить в битву с дядею; он решился достигнуть цели обманом: прикинувшись раскаявшимся, начал молить дядю о прощении и уговаривать его отправиться с ним вместе в Вильну к матери для окончательного заключения мира и подписания статей договора. Кейстут, как видно, не вполне поверил искренности своего племянника: правда, он согласился на мир, но ехать в Вильну отказался было наотрез: «боясь зла от Ягайлы», как говорит один летописец. Но его уговорил отправиться туда Витовт; притом Скиргайло, прибывши в палатку трокского князя, поклялся, что ему в Вильне не угрожает никакая опасность. Старик согласился и вместе с сыном поехал в столицу. Но лишь только они прибыли сюда, как по приказанию Ягайлы оба были немедленно арестованы. Причем Кейстут, закованный в цепи, отправлен в Крево в замок и скрыт в подземелье, а Витовт посажен в одну из башен виленского верхнего замка.

Четверо суток томился в кревском подземелье любимец литовского народа; на пятый день, по приказанию Ягайлы, был удавлен золотым шнурком от его собственной одежды. Эту гнусную операцию совершили Прокоша, Лисица, Жибентой и Кучук – все «коморники Ягайлы». Бывший при Кейстуте слуга Григорий Омулич, русский по происхождению, которого любил покойный князь, хотел было защищать своего князя, но был убит. Убийцы пустили слух в народе, что Кейстут будто бы сам лишил себя жизни.

На третий день после умерщвления Кейстута погребальная колесница привезла в Вильну тело князя-мученика. При громадном стечении народа и при общем рыдании сего последнего тело несчастного литовского героя по обряду языческой религии сожжено было в долине Свенторога, близ святилища Ромове. Вместе с Кейстутом, по свидетельству Стрыйковского, сожжены были любимый слуга, лучший конь, четыре пары собак, рысь, медвежьи когти и охотничий рог.

Так трагически окончил жизнь обожаемый литовским языческим народом князь! Он последний герой языческой Литвы, которого память долго жила среди жмудского народа после гибели самого языческого литовского культа.

Вслед за убиением Кейстута и весь род жены его Бейруты подвергся истреблению. Так, дядя ее Видимунд и внук Бутрим, по приказанию Ягайлы, были посажены на кол, а трем двоюродным братьям и двум внукам отрублены головы на плахе; саму же Бейруту, как бывшую вайделотку и нарушившую клятву относительно безбрачной жизни вследствие вступления ее в супружество с Кейстутом, осудили на утопление в Немане. Но приговор этот почему-то не приведен был в исполнение: по крайней мере, достоверно известно, что она скончалась в 1416 г. в Палангене и в том именно святилище, откуда с лишком шестьдесят лет тому назад была похищена своим мужем. «С великою честью, – говорит один летописец, – Бейрута была погребена на одном из прибрежных холмов, находившемся недалеко от того палангенского храма богини Прауримы, в котором она была вайделоткою». Литовский языческий народ долго почитал Бейруту как богиню и создал под ее именем особого идола.

Та же участь, конечно, ждала и сына Кейстута Витовта. По приказанию Ягайлы его уже перевезли в Кревский замок и заключили в одной из башен замка. Ждали только выздоровления^[113], чтобы и над ним совершить казнь. Но Витовта спасла жена его Анна, княжна Смоленская. Об этом рассказывают так: во время болезни Витовта жене его Анне разрешено было навещать мужа. В один из осенних вечеров, когда уже Витовт выздоровел, но притворялся больным, жена его пришла к нему вместе с своею служанкою Еленою и против обыкновения там замешкалась: в это время Витовт переодевался в платье Елены, которая и осталась на его месте, а сам он, вышедши с женою из тюрьмы, направился в отдаленный и пустой угол замка, где спустился со стены и на приготовленных лошадях бежал – сначала в Слоним, а потом в Брест – и на пятый день явился в Мазовию. Оттуда спустя неделю отправился в столицу Пруссии Мариенбург к магистру Тевтонского ордена Конраду Цольнеру, у которого нашел радушный прием. Между тем служанка Анны Елена так искусно притворялась больною, что только на третий день обман открылся. Елена за это поплатилась жизнию.

Живя среди рыцарей, Витовт стал уговаривать их помочь ему против двоюродного брата. В случае же успеха он соглашался быть их вассалом. Последнее обещание подействовало на рыцарей: в начале 1383 г. они действительно выступили в поход против Ягайлы. Но на первых порах братья Креста Господня вели эту войну не особенно усердно. Правда, они захватили было город Троки, но не постарались укрепить его за собою, а потому он, как только вышли рыцари, снова был взят Ягайлою. Тогда Витовт, чтобы побудить крестоносцев к более энергическим действиям, решился принять католичество с именем Вигонда и уступить им Жмудь. На этот раз рыцари в самом деле решились серьезным образом помочь Витовту. Собравши многочисленное войско, крестоносцы выступили против Ягайлы двумя путями: сухим и водою по Неману. Война началась упорная и жестокая. Ягайле приходилось плохо, тем более что значительная часть литовского народа внутри самого государства отозвалась на голос Витовта, когда тот обратился к нему из Пруссии с воззванием о помощи. Очень может быть, что Витовт, при общем сочувствии литовского языческого народа и при сильной поддержке рыцарей, одолел бы Ягайлу и занял бы великокняжеский стол. Но при этом, по-видимому, и благоприятном для Витовта исходе дела в перспективе ему все-таки представлялась далеко не блестящая и спокойная будущность, так как в силу только что заключенного договора он должен будет сделаться вассалом крестоносцев или, лучше сказать, рабом надменных рыцарей. Поэтому Витовт очень рад был, когда Ягайло, истомленный борьбою, по совету матери Юлианин, предложил мир и обещался уступить ему несколько уделов, если он разорвет союз с рыцарями; Витовт принял предложение двоюродного брата, разорвал союз с крестоносцами и вместе с ним стал действовать против рыцарей. По окончании же войны, которая, собственно говоря, ничем не окончилась, Ягайло и Витовт, в начале 1384 г., заключили между собою окончательный мир, по которому Витовт получил: Брест (Берестье), Дрогичин, Гродну, Белосток, Сурож и некоторые земли по р. Бугу. По настоянию Юлиании ему уступлен был также и Луцк; в благодарность за это Витовт принял православие с именем Александр.