Литовское государство. От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке | Павел Брянцев | страница 25 | LoveRead.ec

Начало русских поселений в Литве относится к глубокой древности. Профессор Московского университета Беляев в своем сочинении «Очерки истории Северо-Западного края» говорит, что еще до призвания северными славянами варяго-русских князей из Новгорода, Полоцка и Смоленска начала распространяться колонизация по всему Литовскому краю, придерживаясь течения рек, по которым, как по дорогам, устроенным самою природою, новгородцы, полочане и кривичи проникли в глубь непроходимых лесов литовских пущ.

В XI и XII вв. развитие русских поселений в Литве получило особую силу благодаря содействию киевских великих князей. Так, Ярослав I, по словам польского историка Длугоша и литовского Нарбута, завоевавши юго-восточную часть литовской территории, основал на ней несколько военных поселений, подчинил их особому наместнику и дал ему часть своего войска для хранения порядка.

Из литовской летописи, известной под именем Быховца, видно, что русских поселений в XII в. особенно много было в местности, лежащей между Вилиею и Припятью, так что составитель ее называет эту местность русскою.

Во второй половине XII в., а еще более в XIII в. связь литовцев с русскими уже настолько сильна была, что многие русские князья, становясь во главе их ратей, защищали их интересы против немцев, как свои собственные. В то же время литовские города и села были переполнены русскими. Русский язык сделался господствующим среди высшего сословия литовской народности. А по свидетельству польских и литовских историков: Ярошевича, Стебельского, иезуита Кояловича и Нарбута, с конца XII в. литовские князья один за другим стали принимать православие. Так, принял православие удельный литовский князь Гинвил Мингайлович вместе с именем Юрия (род. в 1123, ум. 1199 г.); затем: Борис Гинвилович (род. в 1146, ум. 1206 г.), Рогвольд Борисович, Глеб Рогволдович и дочь последнего Параскевия, признанная святою даже в Риме (ум. в 1235 г.) и т. д.

В XIV в., когда в Литве вступила на престол Гедиминовская династия, дружественные отношения литовцев с русскими и влияние последних на первых достигли своего апогея; но об этом будет сказано после.

Такая тесная связь литовской народности с русскою и культурное влияние последней на первую было следствием глубокого природного гуманного чувства, присущего русской нации. Русские, как это доказали сотни исторических фактов, приобретши влияние на какой-нибудь народ, никогда не имели в виду порабощения его, и, подобно западным католическим народам, никогда не прибегали к огню и мечу, если только он сам, по каким-либо причинам, не прибегал к этому средству. Даже завоевавши какой-нибудь народ, если этого требовала политическая необходимость, русские никогда не трогали его внутренней жизни, не насиловали свободы совести и не прибегали к мерам террорическим, с целию обрусить. Так было и при сношении русских с литовцами в легендарный период истории последних. «Русские привлекали симпатии литовцев бескорыстием, доброжелательством, чистосердечием и откровенностью», – говорит один западный ученый, занимавшийся исследованием влияния соседних народов на литовцев в древний период их истории.

Сношения поляков с литовцами. После скандинавов и русских в сношения с литовцами вступили и поляки. Начало сношений поляков с литовцами положено было королем Болеславом Храбрым по поводу мученической кончины в земле литовского племени пруссов одного из католических миссионеров св. Войтеха. Св. Войтех (по-немецки Адальбут) около 1002 г., оставивши должность пражского епископа, задумал отправиться к пруссам проповедовать христианство. Польский король Болеслав Храбрый снабдил его судном и вооруженным конвоем. Св. Войтех, выйдя из Данцига, повернул на восток, вдоль берегов Пруссии, и чрез несколько дней высадился на территорию этого литовского племени. Здесь епископ отослал обратно польский конвой и в сопровождении только двух монахов углубился вовнутрь страны. Первые туземцы, попавшиеся ему навстречу, опросили миссионера о причине его прихода, на что Войтех отвечал: «Я пришел к вам в качестве проповедника истинной веры, чрез которую получается вечное спасение; вы должны оставить ваши истуканы и узнать истинного Творца вашего, истинного Господа, которому следует верить и поклоняться». Туземцы на слова св. Войтеха с гневом закричали: «Мы имеем общую веру и общие обычаи с жителями всей страны, у входа в которую живем. Вы же, иноземцы, исповедуете веру чуждую нам; до истечения суток удалитесь из нашей земли, иначе подвергнетесь опасности смерти». Миссионеры должны были отправиться ночью в дальнейший путь; на рассвете они расположились отдохнуть в одной роще; но эта роща оказалась заповедною; туземцы сочли эту невольную ошибку за святотатство, окружили спящих и, под руководством жреца, убили св. Войтеха в качестве очистительной жертвы богам.

Когда узнал об этом Болеслав Храбрый, то немедленно послал послов к прусскому племени, с просьбою отдать тело св. Войтеха. Литовцы согласились, но с условием, чтобы король заплатил им за него столько серебра, сколько весит тело мученика. Болеслав исполнил требование их и получил просимое.

Отправка Болеславом Храбрым в Пруссию послов своих с просьбою возвратить тело св. Войтеха считается первым сношением поляков с литовцами. Но в то же время сношение это считается и единственным, которое носит на себе мирный характер в продолжение первых трех столетий, то есть XI, XII и XIII, потому что вслед за этим сношением начинаются страшно опустошительные походы польских королей на литовцев. Первый такого рода поход совершен был на литовцев тем же Болеславом Храбрым по поводу мученической кончины в Пруссии другого католического миссионера ев. Бруна.

Св. Брун был архиепископ саксонский. Сгорая желанием, подобно Войтеху, сделаться миссионером, он с дозволения великого киевского князя Владимира предпринял путешествие к печенегам для проповедования христианства. Архиепископ пробыл там пять месяцев и крестил до 30 человек. В начале 1009 г. св. Брун был приглашен Болеславом Храбрым в Краков. Оттуда он отправился на новую миссию, в Пруссию. В сопровождении 18 духовных лиц св. Брун странствовал некоторое время по прусской земле, проповедуя христианство. Наконец ему случилось попасть к одному из местных начальников, по имени Нетимор; выслушав речь миссионера, Нетимор сказал: «У нас есть свои боги, которых мы почитаем, а потому чужим верить не хотим». Св. Брун, раздраженный этими словами, схватил стоявшего тут одного литовского идола и бросил его в огонь. Тогда прусский начальник Нетимор обратился к присутствующим с следующими словами: «Если огонь должен составлять испытание истинности веры, то бросьте на костер этого иностранца; если он сгорит, то будем знать, что проповедь его лжива, если же останется жив, то мы все немедленно уверуем словам его». Товарищ и жизнеописатель св. Бруна, монах Виперт, прибавляет, что архиепископ находился в пламени все время, пока его спутники пропели 7 псалмов, и сошел с костра невредимым. Чудо это побудило Нетимора и 30 лиц, окружавших его, принять христианство. Но вслед за тем, прибавляет Виперт, соседний прусский начальник, озлобленный их обращением, напал на Нетимора и казнил смертию св. Бруна вместе с несколькими из его сподвижников.

Получивши известие о мученической кончине второго католического миссионера, Болеслав Храбрый решился наказать прусское племя за их поступки. В глубокую осень 1010 г. польский король с огромным войском вторгнулся в страну означенного племени. Он с огнем и мечом вдоль и поперек прошел ее; самое святилище литовцев Ромове разорил и идолов перебил. В заключение Болеслав захватил огромное число пленных и вернулся с ними обратно домой.