Литовское государство. От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке | Павел Брянцев | страница 21 | LoveRead.ec

Ветер ли завыл?

Леса ли зашумели?

Лилии ли поколебались? —

Не ветер выл,

Не лес шумел,

Не лилии колебались,

Сестра плакала —

Милая девица!

Венок ее колебался.

Не плачь, сестрица,

Милая девица!

Завтра хуже заплачешь,

Когда обрежут волосы

Шелковой косы —

Достояние твое;

Когда скинут перстень

С белой ручки твоей —

Украшение твое.

XII

– Для чего обратился взор твой,

Любезный юноша,

На девицу сироту?

Когда я не имею

Ни отца, ни матери,

Ни родных нигде.

Растет в лесу зеленый дуб;

Но то не мой отец.

О, если бы он был мой отец!

– Ветви – его руки,

Листья – слова!

– Тише, не плачь, девица,

Милая лилия,

О грустных днях твоих!

Умеешь ли прясть,

В пяльцах ткать?

На зеленом лугу сено гресть?

– Умею хорошо прясть,

В пяльцах ткать,

На зеленом лугу сено гресть.

XIII

Что за чудо, большое чудо!

Я сеяла руту, – цветут розы.

Плети, девица, плети веночек,

Венок из зеленой руты.

Иди, девица, к воде,

Поднялся северный ветер,

Сорвал мне венок с головы,

Занес на высокое море.

Трое юношей на зеленом лугу,

Сено косили на зеленом лугу.

– Кто из вас хочет быть моим милым?

Кто поплывет за моим венком?

– Я буду твоим милым,

За венком поплыву

На высокое море.

Венок приплыл к берегу,

Юноша погиб в глубине.

Веночек лежал на руках,

Юноша на досках.

XIV

Летел черный ворон

И нес белую руку,

А на ней золотое кольцо.

– Спрашиваю тебя, милая птица,

Где ты, черный ворон,

Достал белую руку?

Где – золотое кольцо?

– Я был на большой войне:

Там бились большою битвой,

Там сплетались леса мечей,

Там вырыли стрелы ямы,

Там кровь текла реками,

Там лежал не один сын,

Плакал не один отец.

– О, горе, это мое кольцо!

Уже мой юноша не возвратится,

Пусть льются мои слезы!

Я бедная девица,

Оставленная сирота,

Привыкла переносить

Горькую бедность.

О, если бы я имела

Родную мать!

Покровительницу!

Давно уже спит она

На высоком холме

В своей могиле.

А на ней дрожит, блестит,

Ясно как серебро —

Роса в листьях руты.

XVI

Течет в источнике

Чистая вода,

Над источником,

Над водою.

О чем грустит девица?

– Как мне не грустить?

Как мне не жаловаться?

Я не имела

Ничего от того,

Кого ношу в сердце!

Но среди бессонной ночи

Я сказала словцо:

Навсегда!

И никогда

С ним не расстанусь,

Я желала бы лучше,

Чтоб с душою тело

Рассталось —

Чем я с ним,

С моим любезным юношей.

XVII

Миленькая Летува,

Дорогая свобода,

Ты скрылась в пространстве небес.

Где ж тебя искать?

Разве только на лоне смерти?

Пусть смотрит, куда хочет, несчастный!

Взгляни на восток,

Взгляни на запад:

Бедность, принуждение, притеснение,

Пот от трудов, кровь от ударов

Залили пространную землю.

Миленькая Летува,

Дорогая свобода,

Сойди с неба – сжалься!

XVIII

Кто хочет жить среди горя,

Проливать горькие слезы, —

Пусть идет и сделается

Женою барщинника.

Пойдет на барщину

В красный двор,

Где и в слезах

Поставят за жернова.

Возвратится с барщины

Назад из двора,

Неся милые слова

И горькие слезы.

Которая не хочет в горе

Проливать горьких слез —

Пусть будет невестою,

Женою лесничего.

Он пойдет в зеленый лес,

В березовую рощу;

Оставит ее сладко спящею,

Покрытою периной.

Он возвратится из лесу,

Из зеленой рощи,

Принесет дичь

И милое словечко.

Последние две песни относятся к XVII в., когда литовские и западнорусские крестьяне попали под власть польских помещиков и арендаторов. Положение крестьян в Литовском государстве с этого времени сделалось самым безвыходным и самым безотрадным; особенно тяжело было положение крестьян православных под владычеством пана-католика; если кто из православных крестьян хотел хоть сколько-нибудь облегчить свою участь, то должен был перейти или в католичество, или в унию, другого исхода не было; да и то, впрочем, облегчение, по перемене веры, было временное. Но о всем этом мы подробно скажем в своем месте.