Литовское государство. От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке | Павел Брянцев | страница 15 | LoveRead.ec

Между тем, как все это происходило в стране ульмигеров, мазовецкий князь, не получая несколько лет своей дани и беспокоясь заведением новых порядков в земле пруссов (так она теперь называлась от имени Брутена – Прутона, или Прусса), отправил к ним посольство напомнить о дани. Но получивши отказ, собрал сильное войско и вывел против брутенов, или пруссов. Вайдевут, с своей стороны, собрал войско и тоже вышел против мазовщан. Битва произошла кровопролитная и кончилась поражением Вайдевута. После этого мазовецкий князь вошел вовнутрь страны, страшно опустошил ее и при этом захватил многих молодых юношей, которых и увел к себе в Мазовию.

Спустя некоторое время юноши, взятые мазовецким князем, бежали обратно в свое отечество, в землю пруссов. Тут они научили своих земляков военному искусству, которое сами хорошо усвоили от мазовщан. Поэтому пруссы решились еще раз помериться силами с мазовщанами. На этот раз поход был удачный: Вайдевут разбил наголову мазовецкого князя и страшно опустошил Мазовию. Мазовецкий князь убит был во время этой войны.

По возвращении победителей в отечество Криве-Кривейто созвал народ к священному дубу в Ромове и тут, принесши жертву богам, постановил: чтобы каждая добыча, приобретенная на войне, разделялась на четыре части. Одна из них должна отдаваться богам-покровителям, другая – Криве-Кривейто и жрецам, молящим богов о даровании победы, третья – воинам, принимавшим участие в войне, и четвертая – тем из жителей, которые оставались в отечестве и защищали границы сего последнего.

Последняя победа пруссов высоко поставила Вайдевута и его народ в глазах соседей: многие из них стали заискивать расположение жителей страны пруссов; между прочим, и сын убитого мазовецкого князя – Мазош, заступивший место отца, прислал своих послов к Брутену и Вайдевуту, прося их заключить с ним вечный мир и в то же время принести жертву прусским богам; и то и другое он получил. При принесении жертвы, которая состояла из коня, сожженного на костре, Мазош дал торжественную клятву вечно чтить богов прусских. С тех пор началась неразрывная дружба между мазовщанами и жителями страны пруссов.

После вышеописанного события внутри страны пруссов возникли новые волнения. Волнения эти произвели дети Вайдевута, которых было 12. Они стали спорить между собою о верховной власти в случае смерти отца и дяди. Действительно, Брутен и Вайдевут были уже стары, первому было 132 года, а второму 116 лет. Чтобы успокоить волнение и помирить детей, Брутен и Вайдевут созвали старейшин страны и народ к священному дубу в Ромове; тут они от имени богов разделили всю страну пруссов на 12 частей, в каждой части назначили правителем одного из сыновей Вайдевута, при этом повелели жителям каждой части быть послушными и верными тому из сыновей Вайдевута, которому назначена эта часть. Затем Криве-Кривейто отделил старшего сына Вайдевута (по некоторым сведениям, младшего) Литво, поставил его пред народом и священным дубом и приказал дать клятву в вечном повиновении первосвященнику и богам, пока жив. Литво возложил правую руку на голову Брутена, а левою прикоснулся к священному дубу и произнес торжественную клятву Криве-Кривейто. Литво получил страну от рек Бойко и Немо (то есть Буга и Немана) до лесов темных (тансамо), неизвестно где находившихся. Литво царствовал в этой стране очень долго; в ней он построил в честь своего сына замок Гарто. Владения Литво впоследствии стали называться именем его – Литвою. Другие сыновья Вайдевута, получивши в свою власть известные части страны пруссов, дали им названия по своим именам, так: Само дал название Самогитии, Суд – Судовии, Нодро – Нодровии, Голиндо – Голиндии и т. д.

По разделении страны пруссов на 12 частей Брутен и Вайдевут недолго жили: они добровольно принесли себя в жертву богам, то есть сожгли себя на костре, сложенном пред священным дубом в Ромове. Предание это находится у Стрыйковского^[38].

Предание о Немоне. В глубокой древности некто Немон, во главе какого-то народа, вплыл из Балтийского моря в устье Немана, а отсюда поплыл вверх по Неману. Достигши устья р. Дубиссы, пловцы узнали, что здесь существует оракул, и в восторге от этого воскликнули: «Шеродом» (здесь нашли). Это восклицание было причиною названия того места «Шеродзе». От устья Дубиссы путешественники повернули вверх по этой реке. Проплывши немного, они вышли на берег отдохнуть и при этом сказали: «Чекишком знок» (воткнем знак), а это подало повод к названию места их отдохновения «Чекишки». После отдыха спутники поплыли выше по реке и, подплывши к неизмеримым пустыням и встретивши препятствия к дальнейшему путешествию, сказали: «Эй ирагалас» (нет конца). Но когда Немон и его спутники достигли наконец до того места, где надеялись осуществить предположенную цель, то от радости запели: «Бет ира галас!» (конец путешествию), от чего получило название выстроенное там селение – «Бетыгола»^[39]. Далее предание говорит, что таинственные путешественники остановились в этой стране и основали поселения свои и были родоначальниками многих литовских кунигасов. Впоследствии, прибавляет предание, потомки Немона воздавали ему божеские почести и в честь его выстроили храм в Немонойцах.

Предание о Палемоне. В царствование первых римских императоров какой-то римский гражданин, но имени Палемон (Балмунд тоже), с 500 всадниками, чрез Балтийское море и нижнее течение р. Немана, попал к устью Дубиссы и здесь построил первую в Литве крепость Бессены. Отсюда пришельцы распространили свое владычество в Литве на север, юг и восток. Довспрунг, товарищ Палемона, завладел берегами Свенты (Святой) и построил город Вилкомир. В короткое время эти пришельцы овладели почти всею Литвою. Но по завоевании ее Палемон и его спутники начали вести тихую и скромную жизнь и приучать литовцев ко всему полезному. В то же время эти пришельцы приняли язык, веру и нравы своих побежденных и потом окончательно слились с ними^[40].

Из приведенных двух преданий прежде всего нужно заключить, что Немон и Палемон одно и то же лицо, тем более это справедливо, что путь их обоих вполне сходен; а потом – что это лицо было не римского происхождения или другой какой народности, а происхождения скандинавского. Самое имя Немон, или Палемон (все равно), скандинавское. Дальнейшие потомки, которых приводят летописцы, этого скандинавского выходца имеют имена чисто скандинавские (если не все, то большая часть). Очень может быть, что лицо, названное Немоном, или Палемоном, не существовало на свете и что самый путь его есть продукт фантазии летописцев, но что тот факт, что в эту страну, то есть Литву, и притом через Неман, прежде всех попали скандинавские выходцы, нужно признать действительным.