День пришельца (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Забирко cтр.№ 42

– В честь тебя? – засомневался Василий и посмотрел на меня так, будто впервые увидел. – Это вряд ли…

– Тогда я не пришелец?

– Гм… Вроде нет. Знавал я одного пришлеца… Вредный был до невозможности!

Василий явно намекал на зелёненького пришельца, воровавшего с его огорода капусту.

– И этот вредный! – прокаркал птеродактиль Ксенофонт.

– Да нет, вроде не очень… – не согласился Василий.

– Очень, очень! – возопил не раз обиженный мной птеродактиль Ксенофонт.

– Заткнись, птица недоразвитая, – презрительно посоветовал Василий и отмахнулся от птеродактиля, – без тебя разберёмся.

Птеродактиль Ксенофонт умолк. Он тоже знал, чем может окончиться спор с Василием. Прозябать на занавесках Кузьминичны ему отнюдь не хотелось.

– Если я не пришелец, то кто тогда? – не унимался я. – Покажи хоть одного!

Василий задумался и теперь надолго. Он даже о самогоне забыл.

Мимо столика ленивой трусцой пробежал Барбос, направляясь к столбу со звёздными указателями. Для кого праздник, а у него служба. Насколько я понял, без выходных.

– О! – заметив пса, воспрянул Василий. – Знаю я одного пришлеца!

Мне стало скучно – сразу заподозрил, кого он сейчас назовёт и почему. Зачем я ввязался в бестолковый спор? Единственное, чего мне сейчас хотелось, – увидеть Лию…

– Кто же это? – равнодушно спросил я.

Василий помялся, посмотрел на бутыль с самогоном, но, что удивительно, руку к нему не протянул. Слишком памятны были для него проделки зелёненького паршивца, из-за чего он на время бросил пить.

– Не то чтобы совсем пришлец, – неуверенно сказал Василий, – но что-то от пришлеца в нём есть.

– В ком?

– Погодь маленько, сейчас покажу…

Василий всё же не выдержал, плеснул только себе самогона, поспешно выпил, вытер ладонью губы и бросил на меня кроткий взгляд. Глаза у него было больные, извиняющиеся, будто вернулось то время, когда он в сердцах загубил пришельца. Похоже, простить себе этого он не мог.

– Свет молжовый обиделся, – сказал волосатый пришелец, протягивая Василию стакан.

– Успеешь ещё, – огрызнулся Василий. – Это я в лечебных целях. Сейчас с одним разберёмся, а потом с тобой накатим…

Обогнув карусель, показался возвращающийся от столба со звёздными указателями Барбос.

– Эй, Барбос, – позвал Василий, – иди сюда!

Барбос изменил направление, подбежал к столику и остановился, глядя на Василия четырьмя глазами. Особого почтения во взглядах Бара и Боса не было.

– Вот он, смотри, – сказал мне Василий, – наполовину пришлец.

Я иронично усмехнулся. Вокруг меня сидели создания, которых никогда на Земле в природе не было, мне же в качестве пришельца предъявляли собаку. Да, необычную собаку, но подобные казусы в биологии известны. Сиамские собачьи близнецы.

– Тоже мне, удивил! – хмыкнул я. – А где доказательства, что это пришелец?

– Доказательства? – Василий почесал затылок. – Хм, доказательства… Будут тебе сейчас доказательства. Барбос, покажи ему пятую ногу.

Бар и Бос тявкнули и отрицательно замотали головами.

– Что это за доказательство – пятая собачья нога? – усмехнулся я.

– Когда увидишь, поймёшь! – заверил Василий. – Барбос, ну, будь добр, покажи этому неверующему пятую ногу.

– Покажи! – булькнули из стакана с самогоном красные глаза.

– Покажи, покажи! – хором присоединились из-за своих столиков какадуоиды и минотавры.

– Покажи, – попросил волосатый пришелец.

– Чего ломаешься? – каркнул со своего насеста птеродактиль Ксенофонт. – Покажи ему пятую ногу по самое колено! Чтобы неповадно было сомневаться!

Бар и Бос покрутили головами, посмотрели на всех, затем согласно тявкнули, и пёс сел на землю. В тот же момент все присутствующие как по команде отвернулись. Отвернулись какадуоиды, отвернулись минотавры, развернулись, устроив самогоноворот в стакане, красные глаза, отвернулся Василий, повернул голову на сто восемьдесят градусов волосатый пришелец, отвернулся бармен, спрятал голову под крыло птеродактиль Ксенофонт, и только субтильный Звёздный Скиталец не сделал никаких движений – он и так сидел за стойкой бара спиной к нам.

Смотрел на Барбоса один я. Смотрел и иронично улыбался. И тогда Барбос выпятил грудь и показал пятую ногу.

Я содрогнулся. Содрогнулся до глубины души, до самого её дна. Права была Кузьминична, ох, как права: лучше бы мне никогда не видеть собачьей пятой ноги… Лучше бы Кузьминична показала свою бабушку!

Когда я очнулся, в глазах рябило, голова раскалывалась, периодически взрываясь острой болью. Я по-прежнему сидел за столиком в летнем кафе Луна-парка, стул подо мной покачивался и норовил выскользнуть, меня поташнивало. Зрение настолько расфокусировалось, что далее двух метров от столика я ничего не видел. Какой-то пёстрый, режущий глаза туман, один вид которого усиливал пульсирующую головную боль. В одной руке я держал гранёный стакан, в другой – шампур с остатками шашлыка. Стол был заставлен грязной посудой, завален объедками.

«Права была Кузьминична, что меня здесь накормят…» – вяло всплыла из глубины сознания мысль, доставляя невыносимую муку. Думать не хотелось, хотелось умереть.

Бутыль самогона посреди стола была наполовину опорожнённой, как будто за всё время, пока моё сознание отсутствовало, никто не пил, но это вступало в противоречие с состоянием организма. Я неловко повёл ногой, у земли что-то звякнуло, и из-под столика выкатилась вначале одна пустая бутыль, за ней вторая, и это была явно не последняя пустая посудина.

Контингент за столиком изменился. Исчез холодолюбивый волосатик, и в его кресле разместилось нечто фиолетово-амёбоподобное с множеством псевдоподий. В обнимку с Василием они немелодично пели, отчитываясь перед некой прекрасной маркизой, насколько им хорошо и фиолетово. Василий дирижировал свободной рукой с зажатым в ней шампуром с шашлыком, амёба, подражая ему, вразнобой махала псевдоподиями. С шампура то и дело слетали колечки поджаренного лука.

Вместе с волосатиком исчезли и блуждающие красные глаза. Стакан, в котором они проспиртовывались в самогоне, стоял пустой, но жирные отпечатки пальцев и губной помады по краю свидетельствовали, что из стакана пили, и не единожды. Возможно, первый раз пили коктейль с «вишенками». Залпом. И теперь «вишенки» блуждали по чьему-то пищеводу. Или блудили? Один чёрт, как сказал птеродактиль Ксенофонт, особо переживать о судьбе блуждающих красных глаз не стоило. Выход у них был. Правда, чёрный.

Был и ещё один собутыльник, которого я сразу не заметил, но когда пошевелился, обнаружил его. Обняв левую руку у плеча, ко мне, как пиявка, присосался зелёненький мешок с протоплазмой.