История Гражданской войны в США. 1861–1865 - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Форд Родс cтр.№ 98

Различные приказы, издававшиеся время от времени, показывают, что наряду с незаконной реквизицией продовольствия случались также неоправданные поджоги зданий. Более серьезным обвинением в адрес солдат западной армии является мародерство. Это признавали и Шерман, и генерал Кокс. После завершения кампании Шерману доводилось слышать о том, что у женщин отнимали драгоценности; он полагал, что такие грабежи – на совести отрядов фуражиров, которых обычно называли «дармоедами». Кокс называл этим словом и обычных отбившихся от своих частей солдат, приписывая именно им большую часть незаконных действий. Какие-то хищения, несомненно, совершались по неискоренимой привычке американцев брать что-нибудь на память о местах, связанных с великими событиями. Более того, три с половиной года войны создали не только эффективный военный механизм, но и привели к некоторому ослаблению правил поведения тех, кто принимал в ней участие; обирать тех, кто проживал на вражеской территории, стало считаться нормой; но командующий и его офицеры искренне стремились удерживать солдат в рамках цивилизованного поведения. Личное благородство большинства старших офицеров и суровые наказания за нарушение дисциплины – тому свидетельство; не следует упускать из виду и то, что большинство грабежей, приписываемых солдатам армии Шермана, на самом деле совершались бандитами конфедератов. Из моей общей оценки офицеров армии Союза необходимо сделать одно важное исключение. Килпатрик, командовавший кавалерией, был широко известен безнравственностью и алчностью, и его эскапады, на которые Шерман закрывал глаза из-за его боевой полезности, деморализующе действовали на армию и в то время, а позже стали причиной его осуждения. Не пытаясь найти оправданий, мне все же приятно привести слова Шермана, которые следует воспринимать через призму его душевной искренности и правдивости. «Я никогда не слышал, – написал он, – ни об одном случае убийства или изнасилования». ^[726]

Кампания Шермана нанесла сокрушительный удар по институту рабства. Невольники повсюду радостно приветствовали солдат-северян. Около Ковингтона седой старик сказал Шерману, что «с раннего детства ждал ангела, посланного Богом», и он надеялся, что успех северной армии принесет ему свободу. Другой невольник, выступающий от имени большой группы своих друзей, сказал адъютанту генерала: «Мы надеемся, Господь поможет вам, янки, и мистеру Шерману, поскольку я думаю, и мы все думаем, что вы пришли сюда в наших интересах». В Милледжвилле раздавались крики: «Слава Богу! Слава Всемогущему, янки пришли! Настал день торжества!» ^[727] «Негры – мужчины, женщины и дети – пристраивались к колоннам на каждой миле нашего марша», – сообщал командир левого крыла. Желание немедленно почувствовать себя свободным было чрезвычайно острым, и количество присоединявшихся к армии было бы намного бо́льшим, если бы Шерман не запретил всем, кроме молодых и здоровых мужчин, которые могли быть полезны, следовать за колоннами. Для армии могла стать серьезной нагрузкой необходимость кормить множество ртов, а также беспокойство о том, какой помехой они станут, если придется вступить в серьезное столкновение с противником. Но волна воодушевления от того, что президент Линкольн объявил их всех свободными, распространялась широко и неудержимо.

Моральный эффект похода к морю оказался огромным. «Кампания Шермана плохо подействовала на наш народ», – написал Джефферсон Дэвис. ^[728] Поначалу на Юге было распространено мнение, что северяне предприняли рискованную операцию и армию Союза можно остановить или даже разгромить. Силы Союза ставили недостаточно высоко; силы конфедератов переоценивались (к тому же их расположение оказалось невыгодным). Марширующие колонны не встречали существенного сопротивления. Победоносное продвижение «современного Аттилы», как окрестили Шермана, показало, что на Юге многие устали от войны.

На протяжении тридцати двух дней, когда мир потерял Шермана из виду, единственные известия о нем поступали из ричмондских газет, которые доставляли Гранту через линию фронта, и другой прессы южан, фрагменты из которой перепечатывали газеты Севера. Президент опасался за его безопасность; если верны воспоминания Гранта, был период, когда на Севере стали очень волноваться за судьбу своих мужей, сыновей и братьев, которые служили в армии вторжения. Первое известие о том, что все в порядке, в Вашингтоне получили вечером 14 декабря; через четыре дня пришло донесение от самого Шермана, в котором он сообщил, что установил контакт с флотом. В ночь на 20 декабря конфедераты эвакуировали Саванну. Шерман завладел городом и направил торжествующее донесение президенту Линкольну, которое очень кстати пришло вечером в канун Рождества. «Имею честь представить вам, – рапортовал генерал, – в качестве рождественского подарка город Саванну со 150 тяжелыми пушками, множеством боеприпасов, а также примерно 25 000 кип хлопка». ^[729]

Когда обсуждение возможностей выявило намерение Худа вторгнуться в Теннесси, Шерман, расставаясь с генералом Д. Д. Коксом, которого отправлял на север, сказал: «Если наметится тяжелое сражение, вы должны будете дать бой». ^[730] И такой случай представился. Соблазнившись разделением армии Союза и надеясь «помешать продвижению Шермана в Джорджии», ^[731] Худ 21 ноября перешел в наступление в направлении Нашвилла. Энергия и расторопность генерала конфедератов обеспечили ему численное преимущество над генералом Джоном М. Скофилдом, который намеревался задержать продвижение конфедератов, чтобы дать время Томасу сосредоточить войска Союза. Сознавая свою слабость, Скофилд организовал мастерское отступление и, благодаря напряженным усилиям солдат и офицеров, благополучно прибыл во Франклин, где импульсивный Худ вынудил его принять бой, имея за спиной реку. Худ проводит отчаянную фронтальную атаку, которая заканчивается безрезультатно, и несет огромные потери. «Честь блестящей победы» ^[732] со Скофилдом разделил генерал Д. Д. Кокс. Войска Союза по приказу Томаса организованным маршем двинулись к Нашвиллу.

Худ с армией, в которой осталось 26000 человек, последовал за Скофилдом к Нашвиллу и занял позицию перед городом, испытывая судьбу. Объяснение продолжению наступления на север он сделал в донесении от 11 декабря: «Заставить противника проявить инициативу». ^[733] У Томаса перед Нашвиллом уже было 49000 человек.