Вверх тормашками в наоборот. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Ева Ночь cтр.№ 13

– Пуусть он с нами, Дара, – просит Мила и улыбается застенчиво, украдкой разглядывая кровочмака ужасного.

Мышка Мила, что пугается собственной тени. Трусиха Мила, что сжимается от каждого резкого движения и неожиданно поднятой руки…

– Оставайся, – говорю твёрдо, – мы что-нибудь придумаем. Пока ещё тот город появится.

Паучья лапка неожиданно прикасается к моему запястью. Я вздрагиваю, но у меня хватает мужества не одёрнуть руку. Пальцы кровочмака пробегают, поглаживая, по тыльной стороне ладони. Нежные, очень нежные, приятные прикосновения… Шелковистая, мягкая, как у младенца, кожа. Тёплая кожа у хладного вампирского трупа...

Пиррия

На рассвете ей повезло: груженные товарами возы направлялись в Зоуинмархаг; над одинокой спутницей сжалились и без лишних расспросов согласились подвезти до города.

Если кто и бросал любопытные взгляды, плотный плащ и глубокий капюшон скрыли маленькие тайны Пиррии, а её немногословность никого особо не насторожила: одинокие путники не редкость, многие из них связаны обетами или целями, о которых не болтают с торговцами. Люди гор умели уважать тайны.

Пиррия проваливалась в сон, очнувшись, жевала еду, что предложили ей сердобольные меданы, опять погружалась в полусон-полубеспамятство, не забывая покрепче сжимать губы, чтобы не стонать от боли: кожа горела, пульсировала, тело казалось разбитым, в голове мутилось при каждом покачивании повозки.

Выныривая из марева боли и сна, напряжённо смотрела в небо. Раз за разом – с тяжестью в груди и замиранием. Переводила дух, улавливая почти невидимые всполохи: финист не бросил, летел следом, высоко-высоко.

На рынке, поблагодарив, распрощалась с попутчиками и спряталась в толпе. Дальше – сама. Пробиралась к рядам, где продавали всякую живность. Ей нужна резвая лошадка, чтобы отправиться в путь. Нужна какая-никакая еда на первое время. А дальше Обирайна подскажет, подаст знак.

Она уже присмотрела подходящую лошадь – бурую, с белыми носочками, кудрявыми ушками и весёлым глазом. Когда-то в детстве у неё была похожая. Протянула руку и почувствовала, как тёплая морда тычется губами в раскрытую ладонь. Да, то, что надо! Она готова была достать кошель, когда к ней подошли двое.

– Пойдём с нами. Динн хочет видеть тебя.

Пиррия обернулась на голос – грубый и неприятный. Позади – две горы мышц в серых плащах городской стражи.

– Вы с кем-то путаете меня, – прохрипела в ответ.

Высокие плечистые стражники смотрят безразлично.

– Мы никогда ничего не путаем, – осклабился верзила поменьше. – Шевели ногами, ведьма.

Пиррия сделала шаг назад и украдкой оглянулась: если действовать быстро, можно улизнуть, скрывшись в толпе, но эти двое знали своё дело и не были простаками, которых легко обвести вокруг пальца.

– Э, нет! Вот это ты зря!

Стражники молниеносно взяли Пиррию в клещи, отрезая путь к бегству, и грубо сжали её предплечья. Две большие крепкие ладони с застарелыми мозолями от оружия – железная мёртвая хватка. Резкая боль пронзила тело. Пиррия жалко вскрикнула, захрипела сорванно и, запрокинув голову к небу, начала оседать на колени.

– Не надо! – крикнула изо всех сил, заметив стремительное пикирование финиста,  и одними губами прошелестела:

– Тинай…

Птица сверкнула злым глазом и молнией взвилась ввысь, а Пиррия позволила себе обмякнуть, провалившись в обморок.

Очнулась на узорчатом полу и какое-то время рассматривала тонкие золотистые переплетающиеся линии. Зелень и роза, неровные ромбы, богатая смальта. И она лежит мешком на роскошной мозаике, боясь пошевелиться.

– Лишенная силы. Я так и знал, – глубокий голос терзает слух. Столько власти и уверенности, что хочется закрыть глаза и поёжиться – слабость, не свойственная уверенной в себе Огненной девы. Когда-то она была такой. Много веков назад.

Пиррия садится. Разбитое тело воет, но она пытается не обращать внимания. Капюшон давно сорван, тёмно-рыжие пряди падают на лицо, но не скрывают вздувшихся багровых полос. Поднимает глаза и натыкается на внимательный взгляд. Мужчина стоит, наклонив голову, и изучает её как неизвестную зверушку или ярмарочного уродца. К этому тоже придётся привыкнуть.

– Пиррия, кажется?

Она вздрагивает. Кто он и почему знает её имя?

– Властитель Зоуинмархага, зовут меня Панграв. Прошу прощения за моих людей. Они были… несколько грубоваты. Вряд ли ты смогла бы сопротивляться им. Говорят, лишенные силы испытывают сильнейшую боль.

Пиррия утвердительно кивает и пытается подняться. Негоже валяться на полу, у ног мужчины, даже если он властитель. Сайны сильнее любого мужчины. Подумала и взрогнула: она уже никто. Ни один гайдан не посмел бы прикоснуться и пальцем к сайне, особенно огненной. Так было.

Пиррия слегка расставляет ноги, чтобы удерживать равновесие, и гордо дёргает подбородком. Голову как можно выше. Ещё выше, до разрывающей боли в шее, до жалящих игл в расправленных плечах.

– Чем обязана?.. – сорванный голос хрипит и подвизгивает, но она вложила в два слова всё царственное величие, на какое только была способна. – В Зоуинмархаге вышел закон, запрещающий бывшим сайнам покупать лошадей на рынке? – насмешливый сарказм голубыми искрами рассыпается в воздухе. Она, наверное, могла бы их увидеть. Если бы смогла.

Панграв удовлетворённо хмыкает:

– Я не ошибся в тебе, Пиррия. Впрочем, я редко ошибаюсь. Ты не спрашиваешь, откуда я знаю, кто ты,  и это хорошо. Так уж вышло, что я обязан знать всё, что происходит в стенах моего города. Да и за стенами тоже. Не буду кружить. Тебе нужна лошадь, кое-какие вещи, чтобы отправиться в путь. Ты получишь всё, что надо.

Пиррия напряглась. Холод скрутил внутренности гардайеннским узлом.

– С чего такая щедрость, Панграв? К опальной уже не сайне, лишенной силы?

Властительный мерзавец долго смотрит в глаза, постукивая большим пальцем по полной нижней губе. Смотрит не отрываясь и что-то тёмное ворочается в глубине зрачков. Один лишь взгляд делает его лицо хищным и жестоким.

– По сути, мне не важно, кто ты. – проговаривает медленно, чётко выговаривая каждое слово, как будто подбирает каждое из них и обкатывает во рту, чтобы ни один лишний звук не упал зря, не испортил каменную весомость проговариваемого. – Важна твоя цель.

– И ты думаешь, что знаешь, какова она? – Пиррия прищуривается и закусывает губу, чтобы не взвыть от боли: располосованное лицо подчиняться ей не желает.

Панграв прикрывает глаза, улыбка на мгновение кривит его губы.

– Нетрудно догадаться. Особенно, когда нужную информацию несут и выкладывают в подробностях. Ты сцепилась с Гелланом и проиграла. Недостойное поведение сайны – повод лишить её силы. Или ты думала, что будешь бесконечно творить, что хочешь? Как тебя только выпустили из Обители – дурную и взбалмошную, не умеющую отделять личные обиды от общественного дара?