Вверх тормашками в наоборот. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Ева Ночь cтр.№ 26

Коровка цвета кофе с молоком стояла спокойно, задумчиво пережевывая траву. Глаза томные, философские. Она ткнулась безрогим лбом в моё плечо: то ли боднула, то ли симпатию высказала. Геллан, я так понимаю, думал о втором, а я склонялась к мысли, что коровушка хотела меня с ног свалить, но своими наблюдениями Геллана огорчать не стала.

Мила зачерпнула скребком краску и осторожно провела по коровьему боку. Животное вывернуло шею, наблюдая за процессом, но возмущаться не стало, терпело насилие кисти над шкурой.

Краска легла неровно, рваными мазками, но Мила старалась: это был её первый опыт, да и дело вовсе не в навыке, а ритуале. Девчонка маленькая, руки слабые… Она понимала, что этот мазок — аванс, дань её авторству, поэтому беспомощно оглянулась.

Тут же подскочила бирюзовая ведьмочка, аккуратно кисть из Милиных пальцев изъяла и пошла, пошуровала, как песню запела. Я залюбовалась. Глаз не могла отвести. От этих плавно движущихся рук, текущих, как вода, от широких уверенных мазков, что легли ровно, гладко, впитались, как масло…

Она заворожила, ей-богу… Я даже не поняла, когда обыкновенные тусклые коровьи бока превратились в сияющее нежное разноцветье: лоснящееся, бархатное, тёплое… Руки чесались притронуться, погладить, хотелось приложиться щекой и замереть…

Оказалось, не одна я очаровалась: Мила сжала мою руку, Геллан не отводил от коровы взгляда, Иранна стояла с таким лицом, будто нектара испила божественного, море медан волновалось, ахало, махало руками.

Краски как раз хватило на коровий корпус. Смешная такая бурёнка получилась: с кофейной мордой, ногами, хвостом и в радужном пальто.

— Супер! — выдохнула я, захлёбываясь от восторга.

— Подождём до завтра, — остудила нас Бирюзовая с радужным пятнышком на хорошенькой щёчке. — Если за ночь не потускнеет, не потрескается, вива госпоже Миле.

Я заметила, как украдкой быстро-быстро плевали на землю меданы. Оказывается, Зеосс не так уж далёк в суевериях от Земли.

В душе ликовало и пело: я была уверена: ничего плохого не случится ни за ночь, ни позже. Я улыбалась и светилась, как Милина краска, меня распирало от чувств, поэтому я погладила корову по влажной морде:

— Хорошая Бура, молодец.

Коровка забавно замотала головой, зашлёпала ушами и протрубила:

— М-у-у-у-у!

Всеобщая радость переросла в дикие танцы медан: они притоптывали, трясли грудями, щёлкали пальцами. Подколдовывали на удачу, я так понимаю.

— Пойдём в деревню, посмотрим на строительство.

Геллан взял меня за руку и повёл прочь с усердием трактора, копающего корнеплоды: ноги идти не желали, я всё оглядывалась, завороженная меданскими плясками.

Снова пришлось садиться на лошадей: пешком вряд ли мы обошли поселение, разбросанное на местности, как драже. Иранна осталась с меданами, а Мила тенью увязалась за нами. Честно говоря, я удивлялась и мозг свихнула, пытаясь понять, как она, такая пугливая и забитая, выносит весь этот бедлам. Но девчонка держалась, и это радовало.

Савр весело перебирал копытами, следом исправно трусила Софка с Милой в седле, а два пёсоглавых броненосца пыхтели сзади, как и положено верным стражам. Это не собаки, а терминаторы: такое впечатление, что им неизвестна усталость. У меня даже сомнения: спят ли они?

Осень у них здесь богатая и щедрая. Солнце по-летнему жарит. У нас-то конец октября: дожди, холодно, грязно… Листья сыплются. А здесь рай: трава сочная, деревья весёлые, разноцветные… В платьице простом — в самый раз, а в голову даже припекает. Как бы нос не сгорел: буду потом с красной фуфлыгой рассекать…

Неспешная езда рождает всякие такие разные мысли. Куда-то далеко-далеко отплыли грудастые яркие меданы, мандраж от встречи с сорокошами и коровами. Остался лишь перестук копыт да тихий мир, как будто не знающий людей.

Я вдруг подумала: будь это там, у нас, в этом месте понастроили бы коттеджей или здравниц, курортов или развлекаловок всяких, чтобы продавать по частям и кускам эту красоту, выжимать баксы из каждой травинки или облака… Медан, коров, сорокош и прочие прибамбасы показывали бы, как уродцев в цирке… А Геллан…

Я тряхнула головой так, словно хотела вытрясти эти мысли, как воду из ушей. Разозлилась на себя. Нестерпимо захотелось поплевать через плечо, чтобы не накаркать чего не нужно. На фиг тот слякотный мир, откуда швырнуло меня меньше суток назад. Он там, а я здесь.

Домишки в долине напоминали сморчки: тёмные, корявые, абсолютно не поддающиеся моему пониманию стройности в архитектуре. Понятно было одно: видать это тот же тёмный мейхон, из которого замок и замковая стена слеплены, только погрубее да попроще.

Видели, как замки из песка ваяют? Не те, что шедевры — ровные и гладкие, а выброс вдохновения, замешанного на морской воде, старательных ладонях и мокрых песочных каплях, что выходят из кулака неровными катышками. Вот такими были эти домишки, как будто кто-то лепил их, а песок капал, как попало, да и застыл прочно, чтобы ни одна волна не смыла, ни один дождь не разрушил…

— Блуждающая буря вырывает их с корнем. Изредка разрушает небесным камнепадом.

Чёрт, надо думать тише: Геллан явно телепатировал, но было такое чувство, что делает он это не специально.

— Вся беда в том, что строятся дома небыстро, мейхону нужно время, чтобы застыть и стать прочным. И строители работают, как хотят и когда хотят.

— Да приструнить их, гадов, по шапке настучать, чтоб не отлынивали!

Геллан посмотрел на меня, как на чудовище. Ну да, видать, напряженно думал о струнах и шапках. Я хихикнула.

— Найти индивидуальный подход, чтобы работали хорошо. Так понятнее?

Смешок. Это Мила хихикнула. Геллан лишь кивнул:

— Намного понятнее. Дальше пешком. Посмотрим, что можно сделать с индивидуальным подходом к… строителям.

Последние слова он выделил жирно, как Лина Александровна подчёркивала красной пастой в сочинениях мои маразмы. Ну ладно. Переживем.

С коня я спрыгнула самостоятельно, не дожидаясь помощи от златокудрого профессора. Огляделась вокруг. Местность неровная, каменистая. Чувствуется, что горы рядом. Сплошь какие-то валуны, острые камни из земли торчат. Непонятно, как тут вообще можно строить…

Мила с Гелланом о чем-то переговаривались тихо за спиной. Прислушиваться я не стала, пошла вперёд, огибая каменные зубья и гигантские валуны, что разлеглись боровами на пути. Оказалось, что это что-то типа забора своеобразного: как только я миновала ощерившееся препятствие, в мягкой впадине как раз ровное место показалось с домиком полудостроенным. Туда-то я и сунула нос, оторвал бы мне его кто-нибудь, что ли…

Я подошла к этим катяшкам, по кругу выложенным. Строение мне по грудь приблизительно. И заглянула внутрь. Да.

Не знаю, визжала ли я в своей жизни так. Аж у самой уши заложило. Ругалась ли я так громко и выразительно когда-нибудь? Не уверена. Но мчалась оттуда с такой скоростью и так легко перепрыгивая барьеры из острых камней, что Вася-Петя — физкультурник наш, уже мною разок упомянутый — проглотил бы свой свисток от удивления. Ну, или подавился бы им — факт.