Российский анархизм в XX веке - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Рублев cтр.№ 92

В 1917–1918 гг. среди активистов анархистских организаций постепенно утверждается представление о капиталистическом характере социально-экономической системы, установившейся в Советской России. «Современный строй – по существу, в самой своей основе буржуазный, хотя бы в комиссариатах и сидели наиболее революционные представители рабочих», – писал активист МСРСП Н. Милич. В. Гордин характеризовал новый строй как «диктатуру экс-пролетариата»: «Верхушкам пролетариата нужна была диктатура, чиновничьи места и верховодство, они пристроились и успокоились».

С ноября 1917 г. среди анархистов получила популярность оценка нового режима, его планов преобразований и проводимой политики как государственного капитализма. Ее возникновению способствовали как тенденция к государственному регулированию в эпоху Первой мировой войны, так и проводимые большевиками национализация, централизация и бюрократизация управления экономикой. Атабекян охарактеризовал государственный капитализм как «новую стадию хозяйственного развития». Активист МСРСП Людмилин полагал, что установлению государственного капитализма положила начало Первая мировая война. В рамках этого строя вся полнота управления экономикой переходит к государству, правящим классом становится интеллигенция – «аристократия знания и таланта», состоящая из «специалистов управления и политики». В политической сфере установится господство «одного определенного общественного настроения» – социалистического. Подробный анализ «государственно-капиталистической» модели дал Максимов в статье «Пути революции». При огосударствлении экономики, указывал он, возник «новый класс администраторов – новый класс, рождаемый преимущественно из недр так называемой интеллигенции». Государство стало коллективным собственником средств производства и эксплуататором пролетариев.

Осенью 1917 – весной 1918 гг. среди анархистов преобладали надежды на всемирную революцию. «Социальная революция должна быть целью всех угнетенных, она надвигается и не только в одной России, ее признаки мы видим везде и всюду», – писал Блейхман. С этих позиций были подвергнуты критике переговоры о заключении мира с Германией и ее союзниками. Популярность приобрела идея прекращения войны явочным порядком. В январе-декабре активисты САСП призвали солдат организованно, с оружием покинуть фронт. Ожидалось, что этот акт вызовет волнения и дезертирство среди солдат противника, лишив морального оправдания попытки правительств Германии и Австро-Венгрии возобновить войну с Россией. Солдат призвали также к братанию с военнослужащими враждебных держав, ведению антивоенной агитации. Эти взгляды были близки позиции Л.Д. Троцкого, избравшего путь прекращения войны в одностороннем порядке, без подписания мирного договора. Анархо-синдикалисты поддержали его в январе 1918 г., призвав отвергнуть ультиматум Германии о принятии невыгодных условий мира. Тогда же редакция «Голоса труда» обратилась к Петроградскому совету и Центральному совету фабзавкомов с предложением отправить рабочие делегации в воюющие страны для ведения революционной пропаганды.

Несмотря на разногласия с большевиками, анархистские организации в ноябре 1917 – зимой 1918 гг. были сторонниками единства леворадикальных сил в борьбе с контрреволюцией. Эти идеи высказывались уже в дни Октябрьского переворота. «Пока большевики не подались вправо, пока они еще продолжают вести борьбу – борьбу не бумажную только, а фактическую – с контрреволюцией и буржуазией, – мы будем бить вместе с ними, даже будучи их идейными противниками», – заявлял Ге. От имени Издательской группы «Голоса труда» опровергая слухи о подготовке анархистами вооруженного восстания против большевиков в апреле 1918 г., Гитерман писал: «Всякое вооруженное выступление, какой бы то ни было идейной группы революционеров, играло бы только на руку реставрационным планам буржуазно-монархических классов».

Усиление контрреволюционных выступлений (бои на Украине, восстание части казаков во главе с Калединым на Дону, формирование отрядов Белой гвардии на Юге России и Дальнем Востоке) укрепило идею «единого революционного фронта», о необходимости которого часто писали анархистские публицисты. На наступление германских войск в январе-марте 1918 гг. анархисты ответили призывом к организации революционной войны. «Только одно важно для нас: спасение и победа революции. […] Все мы, как один человек, все без исключения должны встать на защиту революции, взять ружье и идти на последний бой», – писал Волин. А.Н. Андреев даже призвал социалистов забыть о борьбе за власть и межпартийной борьбе и с оружием в руках выступить против контрреволюции: «Кто бы вы ни были и к каким бы партиям ни принадлежали, знайте, что готовится страшный суд над великой революцией. Забудьте все партийные споры и раздоры о том, кому должна принадлежать власть на земле, большевикам или меньшевикам. […] Без колебаний, все к оружию!» К организации боевых анархических дружин против Германии призвали многие влиятельные анархистские организации.

Подписание Российской Советской республикой Брестского мира с Германией и ее союзниками 3 марта 1918 г. вызвало новый конфликт анархистов с большевиками. Все анархистские организации осудили этот шаг, оценив его как «предательство международного социализма». Ге в своей речи на IV Чрезвычайном съезде Советов от имени фракции анархистов-коммунистов призвал отказаться от ратификации договора, продемонстрировав миру, что «Русская Революция не боится быть раздавленной немецким бронированным кулаком». Волин назвал это соглашение «постыдной» и «пагубной» сделкой с империализмом, равносильной поражению революции. Ряд анархистов солидаризировались с левыми эсерами, также выступившими против Брестского договора.

Серьезными были сомнения в долговременности мира. Многие, как активисты МСРСП, исходили из необходимости готовиться к сопротивлению предстоящей германской агрессии. В ответ на рост агрессивных действий Германии анархисты призывали усилить борьбу с контрреволюцией внутри страны, провести социальные преобразования в либертарном духе. С их точки зрения, дело обороны должны были взять на себя рабочие и крестьянские организации.

Рост активности анархистов, в ряде городов фактически претендовавших на роль альтернативной власти, привела к повсеместному проведению операций по их разоружению. Уже в ночь на 8 марта 1918 г. в Самаре была проведена операция, в результате которой правительственные войска заняли штаб анархистов и часть контролируемых ими зданий. Черногвардейцев частично разоружили, но акция носила исключительно устрашающий характер. Анархисты, находившихся в союзе с правящим в Самарской губ. ССРМ, были слишком сильны, чтобы власти могли их ликвидировать.

12 апреля в Москве войска ВЧК и московского гарнизона под руководством большевистских и левоэсеровских чекистов осуществили операцию по разгрому занятых анархистами особняков и разоружению частей Черной гвардии. Организаторы этой операции расценивали анархистов как реальную силу, противостоявшую большевикам. Об этом напрямую говорит в своих воспоминаниях Петерс: «Я помню, по приезде ВЧК в Москву, здесь существовали две власти: с одной стороны, Московский Совет, а с другой – Штаб Черной гвардии в помещении быв[шего] Купеческого Клуба на М[алой] Дмитровке».

Разоружение анархистских отрядов проходило в условиях снижения политического влияния большевиков. Разочарованные унизительными условиями Брестского мира, нарастанием кризисных явлений в экономике, постепенным развитием гражданской войны во многих регионах России, рабочие и крестьяне постепенно отказывали РКП(б) в доверии и поддержке. Это сказалось в росте влияния как умеренных социалистов, так и леворадикальной оппозиции, в том числе и анархистов. Массы, шедшие за большевиками, были недовольны невыполнением многих обещаний. «На деле – большевики, засев в стенах Кремля, были сильно обеспокоены прогрессирующим анархическим движением. В конце концов они решили обескровить его», – оценивал ситуацию того времени Ярчук. Действительно, овладев недвижимостью московских капиталистов и аристократов, анархисты усилили материальную базу движения, что давало им возможность наращивать силы, проводить пропагандистские и культурно-просветительские мероприятия, расширять издательскую деятельность, давать кров своим сторонникам. И наконец – они могли предоставлять помещения независимым рабочим организациям, оппозиционным политике большевиков. Имея в своем распоряжении вооруженные отряды, анархисты не допустили бы чекистского террора против товарищей по движению.