В глубь истории: историческая концепция К. Маркса - читать онлайн книгу. Автор: Чэнь Сяньда cтр.№ 35

Страница

В «Рукописях» Маркс выходит на новый уровень в изучении положения пролетариата при капитализме, борьбы и противоречий между пролетариями и буржуа, а также в анализе некоторых экономических явлений, характерных для капитализма. Истинно научное исследование капиталистического способа производства не допускает простого сосредоточения на негативных его последствиях. Оно требует поиска первопричины. Для этого Марксу необходимо было выйти за рамки вопроса об отчуждении человеческой сущности и приступить к созданию материалистического взгляда на историю.

Переход от отчуждения к отчужденному труду имел переломное значение в развитии идеологии Маркса. Однако концепции отчужденного труда было еще далеко до исторического взгляда на историю, в ней было внутреннее противоречие. Усматривая в истинном труде сущность человека и сосредотачиваясь на субъекте, Маркс не мог избавиться от старой модели историописания, которая опиралась на понятия отчуждения и возврата человеческой природы. Когда он стал смотреть на отчужденный труд как на отвлеченное историческое явление и сконцентрировался на анализе формирования объективных взаимоотношений между человеком, природой и людьми в ходе производства, это привело его к трактовке общественного развития как естественно-исторического процесса, к изучению внутренних законов исторического движения и в конечном счете – к историческому материализму. В «Рукописях» присутствуют обе тенденции, в чем проявляется вся сложность и противоречивость процесса формирования его идеологии. Однако эволюция в сторону материалистического взгляда на историю преобладает, что обусловлено политэкономическими исследованиями Маркса. Кроме того, в создании материалистического подхода к истории нельзя недооценивать и роль позитивных элементов гегелевской диалектики, которые он критически воспринял.

Концепция отчужденного труда превосходит теории отчуждения Гегеля и Фейербаха. Она содержит элементы материалистического взгляда на историю, но не равна ему. В ней еще сохраняются следы фейербаховского гуманизма, а также в определенной степени присутствует недостаток, свойственный теориям-предшественни-цам, – подход к отчуждению как к теоретико-методической основе в изучении всех вещей и явлений.

То, что человеческая природа берется в качестве критерия и история интерпретируется через отчуждение от нее, неизбежно приводит к смещению акцента в исследовании с исторического процесса на сущность человека. Стремление отыскать ее – вечную, неизменную, делающую индивида таким, какой он есть, – ведет к воззрению на нее как на отправной пункт человеческой истории. На определенном этапе развития цивилизации у человека происходит отчуждение его изначальной сущности. Объективное существование людей вступает в противоречие с их природой. В нем и состоит суть истории. Поэтому конечная цель исторического процесса – это возврат человеку отчужденной у него сущности.

Эта теория неизбежно выводится из отчуждения человеческой сущности. К ней приходят многие мыслители. Так, Гегель начинает с самоотчуждения (абсолютной идеи) и через возвращение объекта субъекту добивается их единства. Бауэр рассматривает религию как отчуждение самосознания человека, обрести которое вновь тот может только отказавшись от нее. Наконец, Фейербах выдвигает положение о религии как отчуждении человеческой природы и приходит к выводу о том, что для восстановления полноценного, истинного человека необходимо вернуть людям их сущность.

По-разному определяя эту отчужденную сущность, все мыслители приходят к общему заключению о необходимости ее возврата субъекту. Отчуждение и возврат составляют два неотъемлемых, ключевых звена теории отчуждения. Поэтому, в соответствии с внутренней исторической логикой, объясняя и описывая исторический процесс с помощью теории отчуждения человеческой сущности, мы непременно помещаем его в рамки схемы «человек – не-человек – человек». В ходе этих мистических спекуляций он оборачивается историей человеческой сущности.

Очевидно, что при таком подходе необходимо сосредотачивать все внимание на субъекте, а объективные законы оставлять за бортом. Далее, в историческом развитии главенствующее положение отводится сущности человека. Все направлено на реализацию человеческой природы, все должно соответствовать ей. В этом случае в фундаментальное противоречие всего человеческого общества вступают не производительные силы и отношения (что в классовом обществе выражается в форме классового антагонизма), а существование человека и его сущность. Оно достигает своего апогея, когда человек полностью утрачивает свою сущность и все, что соответствует его человеческой природе, после чего начинается исторический процесс ее восстановления. Подобный взгляд на историю искажает представления не только о движущих силах исторического развития, но и обо всем ходе истории. История человечества – это не хроника, повествующая об отчуждении и восстановлении человеческой сущности. Ее единство с существованием как отправная точка истории, рабовладельческое, феодальное и капиталистическое общества как ее отчуждение и коммунистическое – как ее возврат – все это вымышленная триада. В действительности первобытное общество никак нельзя назвать золотой или райской эпохой человечества, также и классовое общество нисколько нельзя охарактеризовать как упадок, уничтожение человеческого рода. Борьба против Средневековья в свое время ограничивала кругозор исследователей: они рассматривали эту эпоху как прерывание истории и игнорировали гигантский прогресс, совершенный человечеством в тот период. То же самое ждет и анализ исторической роли капиталистического общества, не подкрепленный верным историческим подходом. Фактически, человеческая история развивается. В смене различных способов производства прослеживается направление исторического прогресса. Несмотря на некоторые противоречия и отступлениями в этом развитии, в целом оно устремлено только вперед. Так обстоит дело и с производственным процессом, и с прогрессом в науке, и со сменой этических норм. Даже экономико-политическое положение трудящихся непрерывно изменяется: из рабов, лишенных свободы личности и считающихся орудиями производства, они превращаются в полузависимых крепостных крестьян и, наконец, промышленных рабочих Нового времени.

Исторические воззрения Маркса в 1844 г. нельзя смешивать с таким подходом. Однако и его материалистический взгляд на историю, который тогда еще продолжал формироваться, еще не может полностью освободиться от влияния традиционной идеологии. В том, как немецкий философ использует отчуждение в качестве теории и метода своих исторических исследований, четко просматривается влияние спекулятивной мысли, что в концентрированной форме выражается в «Рукописях», где четко прослеживается отношение к коммунизму.

Маркс рассуждает о коммунизме в тесной связи с ликвидацией частной собственности, и это одна из его наиболее выдающихся идей. Однако в своих рассуждениях он по-прежнему отталкивается от сущности субъекта: «Коммунизм как положительное упразднение частной собственности – этого самоотчуждения человека – и в силу этого как подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека; а потому как полное, происходящее сознательным образом и с сохранением всего богатства предшествующего развития, возвращение человека к самому себе как человеку общественному, то есть человечному» (1974. Т. 42. С. 116). В другом фрагменте он излагает эту проблему еще подробнее: «Подобно тому как частная собственность является лишь чувственным выражением того, что человек становится в одно и то же время предметным для себя и вместе с тем чужим для самого себя и бесчеловечным предметом, что его проявление жизни оказывается его отчуждением от жизни, его приобщение к действительности – выключением его из действительности, чужой для него действительностью, – точно так же и положительное упразднение частной собственности, то есть чувственное присвоение человеком и для человека человеческой сущности и человеческой жизни, предметного человека и человеческих произведений, надо понимать не только в смысле непосредственного, одностороннего пользования вещью, не только в смысле владения, обладания. Человек присваивает себе свою всестороннюю сущность всесторонним образом, следовательно, как целостный человек» (1974. Т. 42. С. 120).

Страница