Неудачница: перезагрузка - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Медведева cтр.№ 33

— Не переживай — там всё есть. Моя сестренка примерно той же комплекции, — смерив меня профессиональном взглядом закройщика, сообщает блондин, затем мягко улыбается, — Я рад, что ты согласилась.

— А я рада, что ты позвал, — вновь честно отвечаю ему, и это правда: выбраться из этого города Великих Игроков Бизнеса — то, о чём я тихо мечтала весь этот день.

А с Максом… с Максом безопасно. Он не давит на меня, ничего от меня не требует и только помогает.

— Это просто здорово — иметь возможность отдохнуть от…

— Компании? — с лёгкой иронией в глазах подсказывает блондин.

Вот только что именно он имеет ввиду под этим словом? Компанию Бондарёва? Или людей, что в ней работают?..

Так, всё! Пора вырубать свой мозг и просто наслаждаться жизнью! Иначе вся изведу себя глупыми подозрениями: тем более, что Макс этого не заслуживает. Рядом с ним я чувствую себя спокойно и комфортно, и до этого момента блондин ни разу не дал усомниться в своей лояльности ко мне.

Так что расслабляюсь на сидении и готовлюсь к часовой поездке. Свежий, не загрязнённый газами воздух и много-много снега… это будет идеальный конец недели перед новым годом!

Когда машина останавливается у ворот, я слегка напрягаюсь, а затем поворачиваюсь к мужчине, что всю поездку просидел, уткнувшись в планшет и решая какие-то рабочие дела…

— Семейный коттедж? — подняв бровь, спрашиваю у него.

— Я же говорил: мама и папа — банкиры, — со спокойной улыбкой поясняет Макс и открывает дверцу в снежный рай.

Что я могла сказать на это, выбираясь из машины вслед за ним?

На самом деле — слов просто не было! Я едва справлялась с улыбкой до ушей, растянувшейся на моих губах вопреки всякой логике. Кажется, меня обманули — но я была рада этому обману.

Золотоволосый Бог открывает калитку, и мы входим во внутренний дворик настоящего особняка… я даже не знаю, как его описать, готова лишь сказать — он идеален! Подсвеченный разноцветными светодиоидными гирляндами, он дарил ощущение праздника всей улице в этом поселке таунхаусов! Я ощутила себя в какой-то рождественской сказке — настолько неожиданным оказался дом семьи Вознесенских. Не уверена, что увижу всю эту красоту завтра, скорее всего особняк подсвечивается только вечером и ночью, потому смотрю на Макса с благодарностью — он подарил мне немножко радости в конце этого сложного дня.

К дому вела расчищенная дорожка… А вокруг был снег! Много снега!

Я бы жила здесь весь год!

— Ну, как? — с улыбкой спрашивает Макс.

— Как? — смотрю на него, подняв брови, — Я требую теплые штаны и крутку — и можешь забыть про меня на час, минимум!

— Предлагаю перенести все снежные радости на завтра — даже с такой подсветкой я вряд ли найду тебя, провались ты в какой-нибудь сугроб, — по-доброму усмехается Макс и проходит к входной двери, — тем более, время уже к полуночи, а тебе нужно как следует выспаться — с понедельника начнётся самый ад.

— Ты говоришь так, словно ты — моя мама, — фыркаю в ответ, а потом замолкаю с какой-то потерянной улыбкой на лице.

Странное чувство внутри заставляет меня напрячься и «закрыться» от блондина; я без слов снимаю полушубок и обувь, практически не глядя по сторонам, затем иду за таким же притихшим мужчиной к лестнице и поднимаюсь на второй этаж. Расслабляюсь только в комнате (по-видимому, его сестры), оставленная Максом на несколько минут, чтобы привести себя в порядок и переодеться в домашнюю одежду, которую мужчина обещал принести с минуты на минуту.

Брожу по комнате, разглядывая интерьер, фотографии счастливых лиц на стенах, плюшевого медведя в половину моего роста, сидящего на полу… и до меня, наконец, доходит: его забота. Вот что меня беспокоит. Даже не так… она мне настолько нравится, что мне страшно: никто так не заботился обо мне уже долгое время. Когда-то в детстве папа пытался проявлять родительскую любовь, но она ограничивалась покупкой необходимых для учебы вещей или направлением меня в летний лагерь несколько раз за все школьные годы… Мой парень в университете тоже не отличался заботливостью, его всегда интересовало только его собственное «надо». Я была скорее милым дополнением к его насыщенной учёбой и ночной работой в клубе за барной стойкой, жизни. Глеб… Глеб скорее заботился о своём имидже, когда «одаривал» меня своей картой, направляя в бутики одежды… и я никак не могла вспомнить — волновало ли его моё состояние… хоть раз за два, с небольшим, месяца нашего знакомства? Бесов… Бесову нравилось получать мою заботу, потому он проявлял внимание ко мне — теперь это было совершенно очевидно… я даже не уверена в том, насколько нравилась ему, как девушка… нет, он мне сказал совершенно прямо — что хотел бы вернуть то время, когда мы не знали правды друг о друге. Тогда он был потерян и одинок. Он закрылся от мира своей угрюмостью и с головой ушёл в творчество. Он не ждал ни от кого тепла и неожиданно получил его от совершенно незнакомой девушки, случайно ворвавшейся в его жизнь…

Я улыбаюсь, стоя посреди комнаты.

Мне грустно и легко, одновременно. Никто из них никогда не спрашивал меня о том, как я себя чувствую. Чего я хочу? Чего я боюсь… Никто из них не хотел знать обо мне больше, чем я сама о себе говорила. Никто из них не хотел узнавать меня. Ладно, признаю: Глеб проявил желание осведомиться о моих планах на жизнь — но тут же разнёс все мои мечты в пух и прах, не стараясь сделать это мягко или деликатно.

А Макс… Макс просто проявляет свою заботу. И делает это так ненавязчиво, словно это абсолютно нормально для него. Словно это абсолютно нормально для всех.

Почему, думая об этом, мне хочется плакать?..

— Тук-тук, — произносит блондин, приоткрывая дверь.

Поворачиваюсь к нему и вижу целую стопку одежды в одной руке и несколько «бананок» и домашних плюшевых сапожек — на выбор, — во второй…

— Это всё мне? — с улыбкой смотрю на две эти горки, что тут же перемещаются на кровать, в то время, как мужчина, руки которого освободились, вновь отходит к двери.

— На выбор, — отвечает он, — переодевайся и спускайся на кухню, если хочешь чего-нибудь перекусить.

— Да, я бы, пожалуй, перекусила, — соглашаюсь, осознавая, что улыбка не сходит с моих губ.

Рядом с блондином я перестаю думать о том, чего хочу и что мне нужно — мужчина буквально опережает мои желания. Даже жаль, что он — друг Глеба.

Надеюсь, когда я уйду из фирмы, мы не перестанем общаться…

— Тогда жду тебя внизу, — говорит Макс и выходит из комнаты, прикрывая дверь.

Первым делом осматриваю горку одежды: флисовые пижамные штанишки, футболки и мягкие теплые свитера на молнии или без — здесь был выбор на любой вкус, но все вещи были с такими забавными рисунками, что я вновь почувствовала, как на губах сама собой растягивается улыбка. Выбрав из стопки штанишки с Сантой в санях и свитер с двумя мультяшными зайками, держащимися за морковку, а из горки обуви — милые домашние сапожки, я быстро переоделась и вышла в коридор. По-видимому, все эти вещи принадлежали младшей сестрёнке Макса, и я всерьёз задумалась над отношениями родителей к ребёнку в этой семье: судя по одежде и оформлению комнаты, младшая представительница Вознесенских — совершенно точно папина дочка. Её однозначно любят и балуют, но при этом спокойно отпускают учиться за границу. А это говорит о доверии внутри семьи.