Лишь краткий миг земной мы все прекрасны - читать онлайн книгу. Автор: Оушен Вуонг cтр.№ 31

На Франклин-стрит есть пекарня «Моццикато», где я впервые попробовал канноли ^[45]. Где ничто из того, что я знал, никогда не умирало. Одним летним вечером я сидел у окна на пятом этаже нашего дома, воздух был теплый и сладковатый, как сейчас, раздавались тихие голоса влюбленных, их кеды и кроссовки натыкались друг на друга на пожарной лестнице, пока парочки учились говорить телами на другом языке; было слышно, как чиркают спичкой или зажигалкой в форме пистолета калибром 9 мм или сорок пятого кольта. Вот как мы превратили смерть в шутку, уменьшили огонь до размеров дождевой капли из мультфильма, втянули его через кончик сигареты, как выдумку. Потому что как ни крути, а река поднимается здесь. Она выходит из берегов, забирая все на своем пути, и, как обычно, показывает, чего мы лишились.

Спицы жужжали. Запах гнилых камышей ударил мне по глазам, но ветер сразу же сделал с ним то же, что делает с именами мертвых: смахнул его мне за спину.

Мы вырвались, оставили все позади, уезжая все дальше от центра под стрекотание колес. Когда мы добрались до Восточного Хартфорда, запах дыма с холмов прочистил голову. Я глядел Тревору в спину; он надел отцовскую фирменную куртку UPS коричневого цвета, в лунном свете она казалась пурпурно-фиолетовой. Его папаша получил эту куртку на работе, а неделю спустя его уволили за то, что в перерыве он вылакал шесть банок пива и проснулся около полуночи среди картонных коробок.

Мы свернули на Мэйн-стрит. Когда подъехали к заводу, где разливали кока-колу, Тревор заорал:

— На хер кока-колу! Спрайт рулит!

Он оглянулся и громко захохотал.

— Ага, отстой, — поддакнул я, но он не услышал.

Фонари пропали, тротуар уперся в поросшую травой обочину; значит, мы едем в сторону холмов, в коттеджный поселок. Вскоре мы уже были в пригороде Саут-Гластонбери, в домах загорался свет: сначала за деревьями мелькали оранжевые огоньки, но мы подъезжали все ближе, и они превращались в широкие золотые прямоугольники. В такие окна можно было заглянуть, на них не стояли железные решетки, шторы не задергивали. Даже с улицы можно рассмотреть переливающиеся люстры, обеденные столы, настольные лампы с абажурами из цветного стекла от «Тиффани». Особняки были настолько большими, что в окнах не увидишь ни души.

Мы взбирались все выше по крутому склону, перед нами простерлось беззвездное небо, деревья постепенно редели, а дома располагались все дальше друг от друга. Между двумя владениями раскинулся настоящий сад, яблоки уже начали гнить, потому что никто их не собирал. Они выкатывались на дорогу, и под колесами автомобилей мякоть лопалась, темнела и чернела.

Мы выбились из сил и остановились на вершине одного из холмов. Лунный свет озарял сад справа от нас. Яблоки тускло мерцали на ветках и то и дело падали с глухим стуком, забродивший запах проник в легкие. Где-то под дубами через дорогу пронзительно кричали невидимые древесные лягушки. Мы бросили велосипеды и уселись на деревянный забор вдоль дороги. Тревор закурил, затянулся с закрытыми глазами и протянул алую бусинку мне. Я тоже сделал затяжку, но закашлялся, слюна загустела от езды на велосипеде. От дыма стало тепло в груди, и я остановил взгляд на нескольких особняках в небольшой долине перед нами.

— Говорят, там живет Рэй Аллен, — сказал Тревор.

— Баскетболист?

— Играл за Коннектикутский университет. Может, у него тут сразу две хаты.

— Вон та, наверное, его, — предположил я, указав сигаретой на единственный дом с темными окнами вдалеке. В ночи вырисовывался только белый контур стен и крыши, будто это не дом, а скелет доисторического существа. Может, Рэй Аллен в отъезде, подумал я, играет в НБА, так занят, что ему некогда сюда приезжать. Я передал сигарету Тревору.

— Если бы моим отцом был Рэй Аллен, — размечтался он, не сводя глаз с пустого дома, — я б тут жил, а ты бы приходил ко мне, когда захочешь.

— У тебя уже есть отец.

Тревор швырнул окурок на дорогу и отвернулся. Окурок упал, вспыхнул оранжевыми искрами и погас.

— Забей на него, дружище. — Тревор ласково посмотрел на меня: — Он того не стоит.

— Чего не стоит?

— Не сердись на него, братан. О, смотри, что нашел! — Он достал из кармана куртки «Сникерс». — Он тут, наверное, с прошлого Хэллоуина лежит.

— Кто тебе сказал, что я сержусь?

— Он мужик со странностями, понимаешь? — Тревор покрутил «Сникерсом» у виска. — Бухло на него плохо влияет.

— Немудрено. — Кваканье лягушек зазвучало тише и дальше.

Между нами повисло неловкое молчание.

— Вот только не надо дуться, чувак. Это не по-братски. Короче… — Тревор тяжело вздохнул. Он откусил «Сникерс» и предложил мне половину.

В ответ я открыл рот. Он положил половину батончика размером с большой палец мне на язык, вытер губы внутренней стороной запястья и отвернулся.

— Поехали отсюда, — с полным ртом предложил я.

Тревор хотел было сказать еще что-то, его зубы в лунном свете выглядели как серые таблетки, но встал и, спотыкаясь, пошел к велосипеду. Я поднял свой велосипед, сталь уже покрылась росой, и тут я кое-что увидел. Правда, Тревор увидел это первым и чуть слышно ахнул. Я обернулся, и мы замерли, опершись на велосипеды.

Перед нами лежал Хартфорд. Скопление света, а внутри пульсирует мощь, какой я и представить себе не мог. Может, потому, что я так ясно слышал дыхание Тревора, представлял, как кислород попадает ему в носоглотку, легкие и бронхи, кровеносные сосуды расширяются и кислород расходится по органам тела, каких я никогда не смогу разглядеть, я все еще возвращаюсь к дыханию, простейшему признаку жизни, хотя Тревора давно нет.

А пока город сверкал таинственным небывалым блеском, будто перед нами не город вовсе; будто бог точит в небе над нами свое оружие, а искры сыплются вниз.

— Офигеть, — прошептал Тревор. Он засунул руки в карманы и плюнул на землю. — Офигеть.

Город дрожал и переливался. Потом, стараясь вывести себя из этого состояния, Тревор повторил:

— На хер кока-колу.

— Спрайт рулит! — ответил я, не зная того, что знаю теперь. Кока-колу и спрайт производит одна и та же компания. Неважно, кто ты, что любишь или каких взглядов придерживаешься; в итоге все, что тебя окружает, — это разные сорта кока-колы.

У Тревора старый пикап и нет прав.

У него синие джинсы с пятнами оленьей крови.

Тревор слишком быстрый, его всегда мало.

Тревор машет тебе фирменной кепкой «Джон Дир» ^[46] у дороги, а ты едешь на своем скрипучем «швинне».