Интересная Фаина - читать онлайн книгу. Автор: Алла Хемлин cтр.№ 4

Этот папа и помог Елизавете — пристроил служить в женскую гимназию. Там Елизавета начала показывать себя со всех своих сторон и показала до того, что пошла в гору. Тем более Елизавета еще с классов умела хорошо говорить с кем надо, а с кем надо — не говорить, а наоборот.

В основном Елизавета следила, чтоб у гимназисток в головах не заводилось лишнего. По совету одного немца Елизавета прописывала им физкультуру, которая при царизме считалась гимнастикой, и обливания холодной водой.

Через сколько-то лет на холодной воде здоровье у Елизаветы подорвалось.

Про свое здоровье Елизавета рассказывала сама. Если б Елизавета сама про свое не рассказывала, никто б на свете ничего такого не заметил.

А заметили люди совсем другое. Елизавета, вроде по службе, вызнавала, кто из папаш девиц вдовый и не хочет ли такой папаша опять на ком-нибудь жениться.

Один вдовый папаша взял и написал инспектору, что жениться на Елизавете ни за что не хочет. Так все и вышло наружу. А Елизавета вышла со службы и зажила дома как сестра брата на братниных хлебах с чистым сливочным маслом.

* * *

И вот Новиков на пятый день поехал узнать, как обстоит дело с его невестой.

Поехал Новиков на место, куда свозили утопленников, утопленниц и прочее.

Новикову в конторе мужчина осторожненько сообщил, что почти что никого из воды больше не выловили, а выловили только одну женщину молодых лет в репсовом голубом платье и прочем. Еще мужчина сказал Новикову, что волос у женщины хороший.

Новиков сказал мужчине, что ему сердце уже тихонечко говорит и предупреждает про плохое.

Интересно, что женщина-утопленница получилась-таки мать Фаины.

У Новикова мужчина спросил, или он узнает тело своей невесты.

Новиков так расстроился, что сказал не как положено по форме. А по своему несчастному чувству одинокого жениха сказал, что да, что это и есть новиковская невеста, что тела своей невесты Новикову из-за судьбы узнать не дано.

Мужчина сильно пожалел Новикова и позвал служителя.

Служитель поднес Новикову воду с каплями.

Мужчина тихонечко подождал, пока Новиков все на свете выпьет.

Потом мужчина сказал Новикову, что надо будет прийти тогда-то и туда-то для дальнейшего.

Прямо от утопленницы Новиков явился в свой дом и все рассказал сестре Елизавете — до самых неприглядных подробностей про теперешнюю внешность своей покойной невесты. Новиков дословно передал и то, что узнал в «Акте поднятия из воды мертвого тела» про отделение мягких частей и про прочее.

Елизавета утешила брата хорошим словом и позвала в комнату Фаину.

Фаина послушала Новикова и упала на пол без всех на свете чувств.

В новиковском доме на полах везде были расстелены ковры, и Фаина ничем своим не ударилась, а просто полежала себе немного, как утопленница на мягком дне.

И еще прошло немножечко дней.

Новиков сильно переживал, что не осчастливил Марию и что Мария не говорит по сколько-то раз на дню Новикову своего спасиба. А если Новиков уже наладился счастливить, так Новикову дай под руку хоть кого.

Как раз под руку Новикову попалась сиротка Фаина. Новиков начал рассказывать всем в городе, что возьмет и скорей скорого осчастливит несчастненькую.

При царизме все делалось по бумагам еще больше, чем у нас в жилконторах. В жилконторах бумага нужна для учета и контроля, а при царизме — для неправды. Потому Новиков постарался, и хорошие люди за копеечку завели дело с голых слов Новикова и выдали бумагу, что дело уже в ходу.

И вот сиротка еще до устройства нужных бумаг называлась новиковской воспитанницей, а Новиков каждый час спрашивал у Фаины, или Фаина стала счастливая. Фаина говорила Новикову, что стала, и просилась подержаться за новиковскую руку.

* * *

Бумаги, которые выдали Новикову на Марию как утопшую, требовали своего хода. Бумаги на Фаину тоже требовали своего. Потому в Батум послался мужчина по фамилии Серковский, который имел новиковское поручение.

Еще Серковский имел рост с плечами еще лучше, чем у Новикова, усы с бородочкой, брови на разные стороны и волос под завив, как на картинке в парикмахерской Зигеля. А на картинке еще было подписано, что это поет артист пения Капуль. Только Капуль был брюнет, а Серковский — шатен с рыжиночкой.

* * *

Пока случилось все, что уже случилось, если считать со дня отхода парохода из Батума в Одессу, дом Фаины сгорел до последней иголочки с ниточкой.

А было в доме Фаины три комнаты. Из хорошей мебели в доме было — комод и шкаф с резьбой в виде винограда под листочками. Интересно, что в Батуме голубцы заворачивают не в капусту, а в виноградные листочки. И называют уже голубцы не голубцы, а долма. Бывает даже, что в долме совсем нету мяса, хоть из науки давно уже известно, что человек всегда надеется на мясо.

Дом Фаины сгорел и пошел себе с дымом.

А что из дома пошло не с дымом, то пошло с хорошими людьми.

Когда пожарная команда со всех на свете сторон тушила огонь, начался сильный дождь с грозой, молнией и прочим. Люди смотрели, как тушат, и не захотели стоять с опущенными рукавами и мокнуть без пользы. Потому люди позабирали себе все, что еще получилось забрать голыми руками.

Почему дом Фаины зажегся, доподлинно не знал никто.

Интересно, что на той же улице больше ничего не сгорело, хоть через забор от дома Фаины торговала керосиновая лавка и у лавки во дворе стояла сильно полная бочка с керосином.

Некоторые люди говорили, что хорошо, что бочка стояла в большой луже. А большая лужа случилась из-за того, что как раз рано утром, за час до пожара, хозяйка керосинщика стирала рядом с бочкой и нечаянно перевернула свое корыто.

Другие некоторые люди говорили, что правду знает один только Бог.

* * *

Серковский не испугался потопления и поехал в Батум морем.

Серковский доехал благополучно и поселился в гостинице на улице Набережной, почти что рядом с самой водой. Серковский был смелый человек, потому Новиков ему сильно доверял все свои дела.

Гостиницу как-то звали. Похоже на «Белье», только не «Белье». Гостиница была вся белая, и балконы по краям вроде завернутые кружевом из железа.

Серковский сразу узнал, что дом Фаины сгорел. Но Серковский опять не испугался, а начал ходить по нужным местам и говорить с такими же людьми.

У Серковского был портфель — черный, яловый, с вдавленным узором спереди и назади. Спереди на портфельном узоре летела большая птица, а под ней скакал маленький зайчик. Назади тоже летела большая птица, а маленький зайчик уже не скакал. Зайчик телепался на небе, потому что находился в когтях у птицы.