Двойной босс, пожалуйста! - читать онлайн книгу. Автор: Амалия Март cтр.№ 55

— Не делай такие глаза, Лея! — вбивает она гвозди в гроб моего самообладания. — Я же сказала тебе, что "Атлантика" — клиенты Яковлева. Неужели ты думаешь, что это совпадение? — ее слова колючие и жесткие находят прореху в моем мозгу и устраивают там переворот. — Такой неожиданный интерес со стороны большого босса к мелкой девчонке из корпоративного отдела… Да они забавляются так со своим дружком!

— Что? — сухие губы с трудом разлепляются.

— Неужели ты думала, что такие мужики способны запасть на тебя? Даже смешно, честное слово! Это у них что-то вроде корпоративного соревнования: кто быстрее разведет новенькую на секс. С тобой прям провозились, хочу сказать, — злая насмешка не ранит, потому что дыра в груди ничего не чувствует.

Ощущаю, как кровь отливает от лица, как слабеют мышцы, как желудок скручивается узлом.

— Кто? — выдыхаю из последних сил.

— Мудак Че и его вечный партнер Яковлев. Видимо, стало скучно, и они решили не только повеселиться, но и бабло отмыть. А тут ты — святая наивность. Так что с ними и разбирайся. Я тебе ничем помочь не могу.

Вика приподнимает ладони и делает шаг назад, намереваясь уйти. Я не чувствую губ, не чувствую тела, только сердцебиение шумит в ушах, напоминая, что я ещё жива. Ее слова забираются в каждую щёлочку моей ослабленной уверенности в Александре. Стучат молоточками "ты же чувствовала, знала". Складывают картинки в пазл: все эти странные перешептывания, неожиданный интерес ко мне, настойчивость Руслана и… Нет. Нет, нет, нет. Не правда. Не правда!

— Откуда ты знаешь? — кричу уже в след уходящей Вике.

Она застывает, но не оборачивается.

— А ты как думаешь? — горько бросает она.

Осознание потрясает очевидный факт.

— И кто победил? — срывающимся голосом говорю я.

— Че.

Она произносит его фамилию, словно ставит точку. Жестко и болезненно. А потом снова возобновляет шаг. Я стою не в силах сдвинуться с места, как дерево, пораженное молнией — сгорая до тла.

— Почему ты мне не сказала?! — кричу в след бывшей подруге, когда она оказывается уже у самой дороги.

Она оборачивается, не сбавляя шаг, ее волосы треплет ветер, закрывая лицо.

— Потому что я плохая подруга! — кричит в ответ.

Клянусь, в этот момент я вижу улыбку на ее лице.

***

Я набираю этот чертов номер в миллионный раз. В этот день, на следующий и еще через день. Ответ всегда одинаков — аппарат абонента выключен или вне зоны действия сети.

Когда на дисплее высвечивается номер Камиллы Георгиевны, я не жду уже ничего хорошего. Апатично отвечаю на звонок, отстраненно выслушиваю приговор.

Меня в компании больше не ждут. Никаких обвинений не будет, прямых доказательств нет. "Пожалели мелкую дурочку" — эмоционально выговаривает мне бывший руководитель. За трудовой можно не приходить, в любую контору в Москве мне путь заказан — единые черные списки эйчаров работают не на моей стороне.

Я даже не плачу. Просто рада, что все закончено. Остается только одно — рассказать все отцу. Он пока ничего не знает, сам пропадает на работе последние дни и даже не заметил, что я никуда не ходила. А рассказать, что у его дочери теперь нет никакого будущего — не слишком привлекательная перспектива.

— Дочь, надо поговорить, — объявляет отец с порога.

Я знала, что этот момент настанет. Но смотрю сейчас в его осунувшееся лицо и понимаю, что речь пойдет не обо мне.

— Что случилось, пап?

Мы проходим в комнату и садимся на диван. Отец устало трет затылок, не зная, как начать.

— Помнишь, я на днях рассказывал о несчастном случае на производстве?

Я киваю, пока не понимая, к чему он ведёт.

— Так вот, пострадавший парень оказался очень пронырливым. Он обратился в службу охраны труда, поднял шумиху в соцсетях… Пока идет расследование, меня попросили с должности. Но Серегин сказал, что по факту, обратно меня не ждут и по-дружески рекомендовал выходить на пенсию.

— Папа! — бросаюсь к нему и крепко обнимаю. Слезы, которые, казалось, должны были вытечь за последние дни, льются новым потоком, обжигая воспаленные щеки. — Но он же сам виноват!

— Это никого не интересует, одуванчик. Нужна показательная казнь.

Папа прижимает мою голову к груди и мягко поглаживает.

— Ничего, ничего, прорвёмся. В октябре как раз пятьдесят, пенсия по вредному производству хорошая будет. Ты работаешь. Перестану скупать коллекционные выпуски ЗВ. Подужмемся.

Я вцепляюсь пальцами в пропахший древесиной свитер и жалобно скулю.

— Меня уволили, пап, — задыхаюсь собственными слезами.

Тяжёлая ладонь застывает на моей голове.

— Мне теперь никуда не устроиться.

Всхлипы становятся всё громче. Рыдать в родных объятиях совсем не то, что тихо в подушку. Вся моя боль, все отчаяние от сложившейся ситуации выплескивается наружу. Выливается океаном соленой жидкости, морем утробных звуков. Папа молча гладит, прижимает меня к себе, пытаясь утешить, но я знаю, что он тоже в ужасе.

Я не знаю, как дальше жить. Впервые, я и жить не хочу, разрываемая болью предательства. Только отец — вековой столп, не позволяющий сейчас уйти мне на дно.

Две недели спустя ситуация становится хуже. В моих дрожащих руках три теста с двумя одинаковыми бледно-красными полосками. Я решаюсь в последний раз набрать номер, который безрезультатно набирала в течение семи бесконечно болезненных дней.

— Не звони сюда больше, — вливается ядом в кровь.

Голос, пропитанный злостью, говорит лучше любых слов. Все это правда. Наконец, окончательно подтвердилось. Все было ложью. Он играл со мной, а после подставил.

Разрушил мою жизнь.

Кто-то сказал, что лечит

Видимо, не всегда

Различия бесконечны, разные города

Самое страшное время

Между нулем и шестью

Однажды мне показалось

Что я без тебя умру

Я каждый день собиралась

На улицу, как на войну

Казалось, какая малость

Без сердца, но все же живу

Я тысячи раз пыталась

Свободно дышать без тебя

В холодных, чужих объятиях

Свобода мне не нужна

Не было ни ночи, ни дня

Когда не вспоминала тебя

Не было ни ночи, ни дня

Когда я забывала…

Не могу. Идите все к черту