Владимир Высоцкий. Человек народный. Опыт прочтения биографии - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Силкан cтр.№ 41

Марина Замотина: Думаю, диссидентство Высоцкого, если оно и было, то очень и очень деликатным: очень «в меру», строго дозированное. Но и особого патриотизма я у Высоцкого не видела никогда. Все было как-то ровно, взвешенно, без крайностей. Он был, все-таки, очень осторожный человек, мне кажется.

Денис Гринцевич: Высоцкий никогда не писал собственно политических песен. Остросоциальные — да, тут он был непревзойденным мастером! Но политикой, как таковой, не занимался! И на вопросы о жизни в СССР, особенно часто задаваемые ему иностранными журналистами, всегда отвечал так: «Меня многое в моей стране не устраивает, но обсуждать это я буду не с вами и не здесь».

Алексей Певчев: Высоцкий не был антисоветчиком, как некоторые пытаются его представить, но и не был классическим «советским человеком», оставаясь при этом абсолютно «человеком своей Родины»! Конечно, он прекрасно понимал: где его зритель, где слушатель, где темы для его творчества. Все его песни созданы на российской платформе — вспомните: «Не волнуйтесь, я не уехал. И не надейтесь — я не уеду!» Ни с французским, ни с английским языком, он бы не смог войти ни в одну другую систему координат.

Константин Кедров: Вот возьмем моего друга Алексея Хвостенко, автора слов песни «Над небом голубым есть город золотой…». Помню, когда я приехал в 1989 году во Францию, он мне категорично так заявлял: я даже, мол, и смотреть в эту сторону не буду — не хочу, мол, обратно в Советский Союз! Но как только появилась первая малюсенькая возможность — мгновенно вернулся и уже не хотел ни в какой Париж. Это же вполне естественно — тут же крайне важна языковая ситуация! Художники там — другое дело. Да и то — многие вернулись. А что русскому поэту делать за рубежом? Он же никакой подпитки не получает. Язык меняется чуть ли не каждый день. Чужбина — это творческое самоубийство! Это для поэта немыслимо. Высоцкому за рубежом делать было, конечно, нечего. По ресторанам петь? Ну, разве что…

Илья Рубинштейн: Есть мнение, что Высоцкий был типично «советским», по духу и мироощущению. Иногда его называют ярым диссидентом, чуть ли антисоветчиком. Как по мне, это все пустые клише, выражение личных предпочтений самим комментаторов. Думаю, что в случае с Высоцким — все намного сложнее!

Александр Нотин: Высоцкий для власти был невероятно опасен. Особенно для той ее части, которая привыкла руководствоваться исключительно лозунгами «Партия — наш рулевой», и ставившей задачу превратить человеческую личность в мелкий винтик государственной машины. Высоцкий был возмутитель вот этого спящего, сонного царства — это был прямой, дерзкий вызов! Он пробуждал и выводил из состояния амнезии уставшее и задавленное советское общество, оказавшееся в какой-то момент под гнетом коммунистических доктрин. Он был мощный раздражитель общества и власти. Как гениальный поэт он очень обостренно воспринимал то, с чем в те годы все мирились — и я, в том числе. На что мы не обращали внимания, что принимали как должное, чему подчинялись. А он не подчинялся!

Хизри Ильясов: Все семидесятые и начало восьмидесятых годов у нас на Кавказе считались годами развитого социализма, не терпевшего никакого инакомыслия. Поэтому, острые социальные песни Высоцкого считалась в Дагестане диссидентскими, чуть ли не откровенно антисоветскими. Его творчество, за исключением небольшого числа известных песен из фильмов, не вписывалось в рамки официальной идеологии «нового, советского человека». Во всяком случае, тогдашние идеологи из партийного руководства Дагестана считали именно так! И это было недалеко от истины: ведь во многих песнях Высоцкого слышался жесткий протест против гнетущей атмосферы тоталитарного режима — хотя и выраженный опосредовано, через систему сложных ассоциаций.