Чертова Мельница - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 84

Сварог, лежавший за занавеской, за их спинами, слушал болтовню вполуха — у него до сих пор на душе было тяжело после случайной встречи с Гаржаком.

— А что потом было с пророком?

— А ничего хорошего, — хихикнул Патек. — Иных, случалось, после таких вот несбывшихся ужасов народец и сам колошматил чувствительно… Но с этим было иначе. Земли были герцогские, а герцог — может, и живой до сих пор, совсем нестарый был тогда — оказался не только суровым, но и с юморком. Когда среди прочих с его земель побежали его собственные крепостные, он, понятно, осерчал. Велел схватить пророка и привести. И сказал ему так: ваше пророчество, погостите-ка оставшееся время у меня в замке, в уютной комнатке с запором снаружи. Если ящеры и в самом деле полезут, у меня будет время вознаградить вас по-королевски, чем хотите, золотом либо землями. Ну, а если не полезут, уж не посетуйте, велю запороть… Этакий, знаешь ли, был красавчик — брюнет, статный, взгляд хищный, улыбка наглая… Женщинам нравился… и любил воровать с большой дороги красоток попроще, за которых заступиться некому. Вот окажись мы там, тебя бы его ловчие точно украли…

— Да ну вас!

— А я серьезно. Потом уж старались его владения обходить-объезжать — а то налетят ловчие, сцапают с повозки дочку или даже жену, и никак ты их потом не выручишь, разве что королю в ноги броситься, да поди ты доберись до короля… Да и герцог у него был в большом фаворе…

— Вы про пророка, дядюшка Патек!

— А что пророк… Когда срок вышел, герцог, как он сам сказал, ради пущей беспристрастности, выждал лишнюю неделю. А когда и неделя минула — ну, запороли, как и было обещано. Мне его и не жалко нисколько: видела бы ты, какая паника поднялась… Хотя кто их поймет, пророков, кто ж заранее определит, который настоящий, а который врет… Что-то давненько я их не видел, перестали как-то шляться…

— Но мама же вроде видела…

— Вот то-то, что «вроде». Сама сказала: кажется. А маму твою я знаю сколько лет, это ж я их с твоим папкой познакомил, когда…

— Сто раз рассказывали.

— Ну болтун я, Тана, болтун… В общем, я, как и твой папка, давно понял: когда она говорит уверенно, все так и есть. А если кажется — то оно и есть мерещится…

— А монах? Я ведь тоже слышала…

— Охо-хо, монах… — тяжко вздохнул Патек. — Мы с твоим папкой, сама знаешь, насчет веры придерживаемся двух совершенно разных мнений, но что до бродячих монахов, тут я с ним согласен целиком и полностью: среди них и в самом деле попадаются фантазеры, балаболы, а то и, прости, Единый, сущие прохвосты. Один на моей памяти продавал в Покортуке камешки, якобы… ну, ты уже совсем большая, тебе можно… Камешки, якобы совершенно унимающие у женщины боль при родах. Успел их продать не одну пригоршню — и унес ноги раньше, чем обнаружилось, что никакой боли они не унимают, надо полагать, в придорожной канаве собраны… А ведь монах… А другой… Довелось мне однажды с ним три дня пить в Равене. Хорошо погуляли, душевно, и с винцом, и с… кхм… ну, короче, как следует. Этот ни у кого денег не выманивал и облапошивать людей не пытался. Вот только толковал мне три дня напролет, что знает, кто у нас Воплощение Воздуха, и где засел (Сварог моментально навострил уши). Ты ведь знаешь, что такое Воплощение Воздуха?

— Ага. Мама рассказывала. Четвертое, никому неизвестное.

— Хе-хе-хе… Никому, понимаешь ли, неизвестное, а вот ему, если верить, прекрасно известное. После второго кувшина принимался расписывать ужасы, даже на бумажке карту чертил, если попадалась бумажка. Самое интересное, что монах был не странствующий, а из местного монастыря, отец Юло, ага… Большой был краснобай. Только, я так понимаю, ему и в собственном монастыре не особенно верили — самый обычный монашек, ничем не примечательный, грешил напропалую против некоторых заповедей… что ж, прикажете верить, будто такому будет божественное откровение наподобие того, как это случилось с Катбертом-Молотом? Ох, крепко сомневаюсь… А без божественного откровения, я так думаю, такие вещи и не узнать. Никто не знает, в том числе почившие во благодати святые, а этот пьянчуга и бабник, видите ли, сподобился… Не бывает так. Божественные откровения не монетки в день королевского тезоименитства, чтобы их разбрасывать кому попало. Уж коли ты не святой и даже отдаленно не приблизился…

— Дядя Патек! — вдруг вскрикнула Маритана с таким отчаянием и страхом, что Сварог вскочил.

И тут же полетел в задок фургона — Патек рывком натянул поводья так, что лошадь, похоже, аж на дыбы встала.

— Ты что, дуреха? Ничего такого вокруг…

— Да я не про вокруг… — убитым голосом произнесла Маритана. — Дядюшка Патек, ожерелье потерялось…

— Тьфу ты, я неизвестно что подумал… Погоди, его ж, и точно, у тебя на шее нет… Как же ты так, с шеи? Может, за вырез упало, ты пошарь…

— Да не с шеи… Там застежка сломалась, погнулась так, что кожу царапало. Ну, я и сняла — еще когда с Тракта съезжали, чтобы путь срезать. Положила рядом на облучок, вроде лежало надежно… Потом, видимо, упало, я с тобой заболталась, не заметила, как свалилось…

Патек засвистел в два пальца — видимо, останавливая идущий впереди фургон.

— Ну что ж ты так… — протянул он укоризненно. — Сама знаешь, вещь памятная… Ну да, когда свернули с Тракта, первая лига была — сплошные ухабы, трясло вовсю… Там оно, видимо, и…

— Что там у вас? — послышался голос Ортага.

Маритана принялась всхлипывать. Сварог слышал, как она повторила все отцу. Наружу он и носа не казал — чисто семейные дела, к чему тут лишние свидетели.

— Где у тебя мозги были… — с непритворной злостью сказал Ортаг. — В фургон нужно было, в мешочек…

— Мамина память, — послышался грустный голос Кайи. — Единственное, что оставалось…

— Ну, Тана…

— Пап, я ж не нарочно…

— Еще б ты нарочно… Нет, хоть и выросла, а ремня все равно получишь на совесть. Иди-ка сюда…

— Погоди, Ортаг, — сказал Патек рассудительно. — Ремнем, конечно, недолго, а делать-то что?

— Назад погоню! — рявкнул Ортаг. — Пешедралом! Пусть идет по обочине и смотрит в оба!

— Остынь. Проехали мы лиг десять, а то и побольше. Часа два ей туда идти одной, столько же обратно… Это ведь явно где-то возле самого Тракта, на тех клятых ухабах…

— Ладно, ладно… Сейчас выпрягу Жука и сам поеду.

— Много ты с седла рассмотришь, ты ж малость подслеповатый.

— А что прикажешь делать? Кайя, молчишь? Молчишь… А сама чуть не плачешь… — Ортаг выругался, затейливо и с чувством. — Ну да, матушкина память, единственная… Что ж тут поделать, разворачиваем фургоны, едем все назад. Не оставлять же на дороге… Эх, судьбинушка… Туда десять, обратно десять… Лошади приморились. До деревни уже сегодня не доберемся, придется тут, в глуши, ночевать… Срезал дорогу, называется… Ладно, — решительно сказал он. — Поворачиваем.