Ты хотел сказать им какую-то чепуху. И сказал. Кретин!
У меня было три часа. Я уже знал, откуда у меня в квартире появились шарики. Но не знал, каким конкретно образом это произошло. Я должен был в течение трех часов сообразить — и подписать договор.
Три часа. Первых полтора сигнал будет идти до Сатурна. Еще полтора понадобится на получение ответа. Я добавляю к этому полчаса, ну, может, сорок пять минут, на поимку Ларри.
Да, я повел себя глупо. Денежки уплывут у меня из-под носа, медленно и демонстративно продефилируют, притопывая ножками и покрикивая, а кое-кто даже обернется и покажет мне язык. Да, именно так и будет.
Как появились эти гребаные шарики? Как?!
И время, ошалевшая от спешки стрелка часов, которая кружит по циферблату. А где-то там, далеко, с каждой секундой дальше на триста тысяч километров, летит приказ Грустного. Когда он доберется до передатчика на Сатурне, его направят на Титан, он ворвется под оранжевое небо, между зелеными метановыми облаками, просто в Армстронг Сити.
Я думал. Мне становилось все хуже.
Парни Стального работали, как сумасшедшие.
Агенты связались и уже допросили Люси. Она никогда не покупала мальчику никаких шариков. Она не знает, откуда они у него.
Другие агенты провели расследование во дворе и начали слежку за друзьями Ларри (они, должно быть, смешно выглядели в коротких штанишках, кедах и обязательных для агентов зеркальных очках).
Гвоздь — этот, безусловно, важный предмет, который Ларри выменял у прыщавого Гонкоя на гусиную лапку (откуда этот сопляк взял гусиную лапку?).
Они также исследовали предложения всех фирм-производителей, доступных в наших магазинах игрушек. Нашли несколько сотен вариантов летающей фигни типа «Маленький воздухоплаватель», «Забавная крашенка», «Сорока-злодейка. Новинка!», но ни один из них не был искомым объектом. Они просмотрели все каталоги фирм игрушечного производства и, наверное, тысячи других списков, таблиц и перечней только для того, чтобы доказать мне, что Ларри не мог быть владельцем этих шариков.
— Ну, — сказал Стальной, — твой племянник мог бы себе приобрести максимум несколько шариков для игры в пинг-понг.
— Да, я тоже так думаю, — быстро согласился я. — Это, разумеется, бессмыслица. Я просто так сказал… а вы сразу вцепились в это.
— Мы рассматриваем даже самые идиотские варианты, — в голосе Стального я расслышал удовлетворенную гордость. — А сейчас я оставлю тебя. Подумай над этим еще раз.
И я думал. О боже, как же я тогда думал! Последний раз я, наверное, так думал перед тем, как сделать предложение Монике. Это было ужасно. Ко мне пришел Генри, и мы бухали целый день. Генри скинул со стола бутылку, чтобы та разбилась, а потом, показывая, какой он трезвый и как сейчас сделает ласточку, шлепнулся задницей прямо на это стекло. А из-за того, что сидели мы в одних трусах (кажется, нам тогда было очень жарко и мы хотели позагорать в свете ночника), он порезал себе весь зад. Ужас.
Остатками сознания я оценил ситуацию, добрел до аптечки, нашел там пластырь, велел Генри заклеить себе зад и завалился на кровать. Я уже не слышал, когда он вернулся из ванной и лег рядом.
Ну а на утро все одеяло и простынь были в крови.
— Я все заклеил, — пробормотал он. — Черт, я же помню, как стал задом к зеркалу, стянул трусы, смотрел в зеркало и заклеивал. Каждый порез. Я помню!
— Иди ты со своим «помню»!
В дверях я замер.
— Прости, ты был прав.
И он действительно заклеил себе задницу. На зеркале, на уровне зада Генри, я увидел обозначенный пластырем овал, странно напоминающий проекцию его обоих полупопий.
И вот про такие вещи я думал все это время.
Оставался час.
Через час Ларри будет с ними на связи и расскажет этим недоумкам все. Он еще ребенок, ему ли думать о коварных планах и финансовых соображениях? Он расскажет все, что знает, даже то, чего до сих пор не знаю я. Час — слишком мало времени, чтобы доставить сюда важных людей, которые могут подписать чек. Слишком мало.
Что меня соблазнило? Что?! Ларри, Ларри… Конечно же Ларри! Он знает. И я знаю. Только не знаю деталей. Я до сих пор не знаю как.
Сорок пять минут. За сорок три минуты до конца срока ко мне пришел Генри. Мы сидели и разговаривали.
— Зачем ты это делаешь? — все удивлялся он. — Хочешь поторговаться?
— Не исключено… — таинственно вздохнул я. Будь у меня еще черные маска и плащ, моей таинственности позавидовал бы сам Зорро.
— Послушай, после консультаций с правительством было принято решение. Никого не интересует, как вы получили талолит, ну разве что кто-то пострадал физически… Это так, Говард?
— Нет, Генри, — раз уж играть, так до конца. — Все прошло гладко.
— Хорошо. Окончательная цена. Три миллиона. За все.
Три…
Это на два больше, чем один. Мои ладони вспотели за полсекунды. Три миллиона!..
— Да, брат, — Генри все время пребывал в очень неудобной ситуации. Он был моим другом, потому его сюда и прислали. Он хотел помочь мне, но должен был работать на них. — Три миллиона — это нехилая сумма.
— Угу, — буркнул я.
И вдруг арбуз свалился мне на голову!
Я знал!
Время.
— Хорошо, — сказал я. — Мы можем подписать договор. Я хочу сделать это как можно быстрее.
— Наконец-то, — Генри тяжело вздохнул. — Хорошо, дружище, я приведу сюда нужных людей. Они будут здесь в течение двух часов.
Я посмотрел на часы.
Десять минут. Через два часа никто не захочет со мной разговаривать. Разве что жена, когда вернется с Марса.
— Через два часа цена будет в два раза выше, — я попытался спасти ситуацию. — Сейчас.
— Не дури, Говард. Три миллиона — это не краудфандинг для спасения кенгуру! На это требуется время.
Я тяжело откинулся в кресле. Бессмысленно. Я детально просчитал время. Полчаса на поиски мелкого уже добавлены. На Титане не строили слишком много городов, это не гигантские метрополии, так что справятся они быстро.
Ну что ж, до сих пор я как-то жил… В конце концов, не в деньгах счастье. Да, деньги только мешают быть счастливым.
Конечно, чем больше у тебя бабла, тем больше времени на него тратишь. Да-да, бедный, зато честный — это навсегда останется моим девизом…
А вот если взять и описать все это? В книге… За бестселлеры неплохо платят. Ну вот, уже хоть какая-то идея!
А три миллиона в болото. На съедение угрям.
Время шло.
Устраивай все, Генри, созывай руководство, банкиров, охрану. Делай все это, дружище, но труд твой напрасен…