Филипп II Македонский - читать онлайн книгу. Автор: Йен Уортингтон cтр.№ 56

Страница

Участь Филократа не сулила ничего хорошего Эсхину, который был, несомненно, встревожен возможностью привлечения к суду в качестве соучастника и благоразумно старался держаться в стороне. Однако такая тактика его не спасла. Демосфен ждал подходящего случая вновь напасть на Эсхина с тех самых пор, когда тому удалось отразить предыдущее нападение в 345 году, выдвинув встречные обвинения против Тимарха. Народное негодование против Филократа показало, что время пришло. Осенью 343 года Демосфен обвинил Эсхина в тех же преступлениях: в неприличном поведении (parapresbeia) во время второго посольства. Имелось в виду отношение Эсхина к Филиппу и условиям мирного договора, которое он высказал на заседаниях Народного Собрания 18 и 19 элафеболиона и 16 скирофориона. Кроме того, Демосфен утверждал, будто Эсхин преднамеренно затягивал второе посольство, чтобы царь успел завершить фракийский поход, прежде чем вернуться в Пеллу для принесения клятвы.

Обвинения против Эсхина были обусловлены теми же политическими соображениями, что и против Филократа. ^[468] Вызывая в суд Эсхина, Демосфен полностью отстранялся от Филократова мира, поскольку теперь он твердо держался антимакедонской политики. Вероятно, он также хотел избавиться от Эсхина, который был отличным оратором и мог бы успешно противодействовать Демосфену в Народном Собрании, отстаивая мир с Филиппом. Мы не будем вдаваться в детали судебного разбирательства. До нас дошли речи как обвиняющей, так и защищающейся стороны (редкий случай): обе они назывались «О преступном посольстве» и обе изобиловали искажениями фактов, которые существенно принижают их ценность в качестве исторических источников. ^[469] Демосфен в качестве обвинителя выступал первым, затем произнес свою речь Эсхин, которого поддержали Эвбул и Фокион. Выслушав ораторов, суд присяжных, в котором заседал 1501 человек в возрасте старше 30 лет, приступил к голосованию.

В отличие от Филократа, Эсхин твердо отстаивал свою позицию. Вероятно, он не знал, что именно будет говорить Демосфен, но, очевидно, был уверен в том, что сможет опровергнуть все обвинения. Так, например, когда Демосфен попытался связать имена Эсхина и Филократа в надежде на то, что бегство последнего бросит тень и на Эсхина, обвиняемый просто очертил связи между Филократом и Демосфеном до заседания Народного Собрания 16 скирофориона, когда их политические пути разошлись. Демосфен всеми силами старался откреститься от своей роли в переговорах, приведших к заключению мира, обвинив Филократа в том, что за предательство афинских интересов тот получал взятки, которые якобы потратил на рыбу и проституток. ^[470] Но этого оказалось недостаточно. Присяжные оправдали Эсхина с небольшим перевесом в 30 голосов. ^[471] Демосфен потерпел неудачу, поскольку не имел в распоряжении убедительных свидетельств и опирался большей частью на предположения, будто, например, Эсхин брал взятки в ущерб государству. Однако оправдание не помогло делу Эсхина, и его «нельзя принимать за свидетельство сколь-нибудь существенного улучшения отношения афинян к Филиппу». ^[472]

Между тем внимание Филиппа оказалось приковано к новым осложнениям, возникшим в связи с действиями эпирского царя Арриба. ^[473] В 350 году Филипп взял в заложники Александра, племянника Арриба (и шурина Филиппа). Теперь Александру исполнилось 20 лет, и, очевидно, он был совершенно покорен македонскому царю. В 343 году Арриб, вероятно, предпринял какие-то шаги для того, чтобы удержать престол, и вступил в переговоры с Афинами, поскольку он, как и его отец и дед, был афинским гражданином. Филипп и так бы не потерпел возрождения угрозы на юго-западных рубежах Македонии, а тем более теперь, когда Филократов мир с каждым днем становился все ненадежнее.

Итак, Филипп решил пойти войной на Эпир, чтобы раз и навсегда обеспечить безопасность юго-западных границ и не позволить афинянам вмешаться в эпирские дела. Он отправил в Афины посольство с письмом, адресованным Народному Собранию, подтверждая свою готовность заключить всеобщий мир, к которому может присоединиться любое государство. Кроме того, в ответ на афинские требования вернуть фракийские крепости и остров Галоннес он предложил вынести эти вопросы на третейский суд. Они не имели такого важного значения, как вопрос о мире, и Филипп это прекрасно понимал. Однако, предлагая привлечь к их решению третью сторону, он демонстрировал свою открытость для переговоров и лишал афинян формального повода для упреков. Опираясь на одно из условий мирного соглашения, он предлагал устроить совместную экспедицию против пиратов, которую должна была оплатить Македония, а со стороны Афин требовались только корабли и матросы. Он ни словом не упомянул в письме об Амфиполе, так как в сущности обсуждать тут было нечего.

Предложения Филиппа вызвали горячие споры в Афинах, а тем временем он вторгся в Эпир (карта 2). Ему удалось без боя изгнать Арриба, который бежал в Афины и получил там те же права, которые полагались любому афинскому гражданину. ^[474] Афиняне подумывали о средствах вернуть ему трон, но так ничего и не предприняли. Филипп посадил на эпирский престол своего шурина Александра, ^{[ 475]} который не раз доказывал свою преданность Македонии, особенно ярко в 337 году, когда его сестра Олимпиада с сыном Александром (Великим) бежали из Пеллы в Эпир и, должно быть, пытались возмутить народ против Филиппа. По-видимому, Александр Эпирский не пожелал участвовать в их замыслах и вскоре после этого женился на своей племяннице Клеопатре, дочери Олимпиады и Филиппа. Однако стремление контролировать Эпир не ограничивалось вопросами безопасности границ. Эта страна была богата пастбищами и строевым лесом, и по крайней мере какая-то часть от этих доходов, судя по всему, пополняла македонскую казну.

Страница