Одна в пустой комнате - читать онлайн книгу. Автор: Александр Барр cтр.№ 9

К моему удивлению, на лице человека, на моем лице, больше пятидесяти мышц. И каждую из них я обязан изучить и научиться ею пользоваться. Я знаю, я уверен, что с их помощью можно не просто разгладить парочку морщин. С их помощью можно менять внешность.

Так я просидел весь день. Согнувшись над записями, перед зеркалом.

Без перерыва.

Пару раз отошел в туалет – и все.

Просидел за работой практически до утра.

– В ту ночь, кстати, Рита снова не ночевала дома.

Я в этом уверен на все сто. Делаю пазу. И хочу, чтоб лжепсихиатр это зафиксировал у себя в журнале.

Я заснул под утро, а проснулся около полудня.

– Я это хорошо помню. Удивился еще, что так долго проспал, скрючившись перед зеркалом, это на меня не похоже.

– Что было дальше? – Фальшивка считает, что мой рассказ ничего не стоит. Он думает, что я все сочиняю, но продолжает записывать.

Она вернулась, и я проснулся от щелчков замка. Замок у меня старый, не услышать его невозможно.

Она вернулась, а я притворился, что уже давно не сплю.

– Можно я задам всего один вопрос? – Голос за спиной уже более уверенный и настойчивый. – Федор Петрович, всего один вопрос.

Помощник фальшивки. Что он может спросить? Трусливый ассистент безмозглого. Да пусть уже спросит, е-мое, если неймется. Петрович, разреши ты ему. Видишь, свербит у паренька.

Я делаю паузу.

Жду, что же ему ответит мой дорогой лжепсихиатр. А фальшивка красный, что тот рак вареный. Сейчас испепелит взглядом дерзкого выскочку.

– Как так вышло, что вы едва познакомились и уже живете вместе? – спрашивает голос, собрав остатки храбрости и не дожидаясь разрешения. – Как так?

Стук кулака Федора Петровича о стол глушит последние слова вопроса молодого ассистента.

– Выведите его отсюда! – Лжепсихиатр кричит и встает с места. – Что ты о себе возомнил? Уберите этого сейчас же!

Я представляю, каких сил стоит моему фальшивому врачу сдерживаться от нецензурной брани. Он кричит уведите, и слышу, как за спиной сначала быстро приближаются, затем также быстро отдаляются чьи-то шаги.

– Ответь! – не унимается голос. – Федор Петрович, скажите, пусть ответит. Ответь, скотина! Почему вы вместе жили?

Я слышу, как открываются и сразу закрываются двери. Слышу, как пластиковая пустышка уже совсем смелым тоном требует, чтобы от него убрали руки.

Доктор ждет, когда стихнет шум за дверью. Затем невозмутимо поправляет воротник.

– Прошу прощения за моего помощника. Прошу вас, продолжайте. Рассказывайте.

Он снова переходит на «вы».

– Может, хватит уже?

Лжепсихиатр смотрит на меня в недоумении.

– Вы же не верите ни единому моему слову. Никто из вас не верит! К чему весь этот цирк?

Думаю, фальшивка и сам не знает к чему. А вот я прекрасно знаю, зачем мне этот спектакль. Я прекрасно знаю, к чему приведет моя подобная фраза. И я прекрасно знаю, чему учили фальшивку в его вшивом университете.

– Мы вам верим. Верим. Продолжайте, пожалуйста, рассказ. Если бы мы вам не верили, сейчас бы с вами беседовали другие люди. Совершенно другие. Нам важно узнать все подробности. Мы хотим узнать все, чтобы полностью разобраться.

Как по нотам.

Проще простого. Мой фальшивка действует строго по инструкции. Безмозглая фальшивая грязь.

Не нервничать и тянуть время. Сохранять спокойствие и просто ждать. Давай же, Рита. Убей. Хоть кого-нибудь.

– Можно мне воды?

Стакан давно опустел, и его никто больше не наполняет.

– Конечно. – Федор Петрович делает жест, чтоб скорее налили, но его помощника вывели из помещения. Он недовольно встает, наклоняет графин и наливает в стакан до краев.

Я не пью.

Смотрю на воду, намачиваю мизинцы и провожу ими по бровям.

Фальшивка закипает.

Давай. Взорвись, тупица. Объяви перерыв или еще что-нибудь. Время работает на меня.

Я повторяю ритуал с мизинцами и улыбаюсь.

– Мы вас внимательно слушаем.

Он пододвигает журнал и готовиться писать дальше.

Зачем он записывает? На столе диктофон. На нас направлены две камеры. Вокруг толпа свидетелей, а он, идиот, пишет.

– Продолжайте, пожалуйста. Рассказывайте.

Делаю долгий выдох.

Делаю вид, что борюсь с напряжением. Делаю жест руками, который должен дать понять окружающим, что я собрался и настроен.

Я больше не спрашиваю Риту, где она пропадает. Ответ я получил раньше, а претендовать на что-то более подробное просто не имею права.

– Сварить кофе?

Не отвечаю. Избегаю встречи, сворачиваю на кухню.

Она говорит, что кофе сейчас бы не помешал, и идет следом. Как же приятно от нее пахнет, господи, какие-то цветы и карамель. Я только по запаху без труда могу сказать дома Рита или нет.

Ставлю варить кофе. Готовлю чашки.

– Ой, – еле сдерживает крик Рита. – Что с твоим лицом?

– Ты о чем?

– Сам посмотри.

Она протягивает мне из косметички зеркальце.

Я смотрю и чувствую, как сердце бьется чаще. Я не из слабонервных, но сейчас, кажется, потеряю сознание. Из маленького кругляша в красной пластиковой оболочке на меня смотрит урод. Натуральный урод. В отражении я вижу Квазимодо.

Одна бровь выше, другая неестественно ниже обычного. Щеки сползли. Губы асимметрично изогнулись.

В тот день я испытал то, что люди называют панической атакой. Настоящий приступ.

– Не знаю, можно ли такое здесь говорить. Рита не ангел, это да. Но спасибо ей огромное. Только благодаря ей я не умер в тот день.

Зря я это сказал.

Недовольное шуршание пронеслось по помещению. Гневные возгласы. Ненависть вырывается наружу. Ненависть в мой адрес. Но иная. Теперь меня проклинают за то, что я хорошо отозвался о Рите.

И это прекрасно…

Это значит, что мне начали верить. Я больше не убийца в их глазах. Мне удалось убедить, что это Рита во всем виновата. Если и не убедить, так хотя бы начать сомневаться. И это большое достижение. Я выиграл еще чуть-чуть времени.

– Сейчас мне понятно, что просто перетрудил мышцы, – продолжаю, стараюсь сменить тему. – Уже через несколько дней все вернется в нормальное состояние. А вот тогда…

Мне казалось все, финиш.

⁂

– Будешь медвежонком. Раз сломал рабочий инструмент.

Я никогда не относился к своему лицу, как к рабочему инструменту. Руки, плечи, спина, ноги. Работать головой, а тем более лицом. Даже представить такого не мог.