Аччелерандо - читать онлайн книгу. Автор: Чарлз Стросс cтр.№ 85

– Не понимаю, зачем им перенаправлять нас к Сатурну. Вряд ли они уже закончили все работы по демонтажу Юпитера, да и не похоже на то… – говорит Пьер, задумчиво катая меж большим и остальными пальцами бутылку холодного пива.

– Почему бы не спросить Эмбер? – спрашивает сидящий за дощатым столом велоцираптор. Украинский акцент Бориса никуда не делся – его не исправляет даже динозавровая гортань. Модуль академического английского с легкостью поставил бы ему произношение, но самому Борису акцент нравится.

– Когда? – Пьер покачивает головой. – Она же все время проводит со Слизнем. Даже не разветвляет сознание для сторонних обращений, и у личных ключей доступ приостановлен. Я уже почти ревную. – Впрочем, судя по интонации, Пьера это едва ли тяготит.

– А чего тут ревновать? Попроси ее разветвиться, да и дело с концом. Скажи – поговорить охота, ну или потрахаться, или просто развеяться… сам же все знаешь!

– Хо-хо-хо, как все просто. – Пьер с мрачной усмешкой заливает в себя остатки пива, швыряет бутылкой в рощу саговников и щелкает пальцами; материализуется очередное пиво – вдогонку выпитому.

– Так или этак, но до Сатурна две мегасекунды, – говорит Борис и начинает точить свои дюймовые резцы о край стола. Клыки крошат доски, будто размокшую картонку. – Хр-р-рум. Какой-то странный у нас спектр эмиссии во Внутренней системе, сечешь? Донышко у гравитационного колодца сплошь туманом затянуто. Я тут подумал, вдруг волна обращения материи уже и за орбиту Юпитера заползла?

– Хм. – Пьер делает большой глоток и отставляет бутылку в сторону. – Может, это и объясняет наше перенаправление. И все равно – почему они не включили для нас лазерную сеть Кольца?

После того как команда «Странствующего Цирка» вошла в роутер, массивная когорта двигательных лазеров не проработала и сотни мегасекунд, бросив судно дрейфовать в холодном мраке, и причины тому до сих пор остались неясными.

– Хрен поймешь, почему не отвечают. – Борис пожал плечами. – По крайней мере, кто-то живой там есть – они же выдали нам курс, типа, следуйте к тем-то и тем-то орбитальным элементам. Уже что-то. Но я ж тебе с самого начала твердил: превращать систему полностью в компьютроний – идея так себе, в долгосрочной-то перспективе. Представь, куда теперь все зашло?

– Хм-хм. – Пьер рисует в воздухе круг. – ИИНеко! – зовет он. – Ты меня слышишь?

– Не кантуй меня. – В кругу материализуется еле заметная ухмылка – призрачный намек на клыки и торчащие во все стороны усы. – Я тут, между прочим, яростно дрыхну…

Борис закатывает один подергивающийся глаз и роняет слюни на стул.

– Хрум-хрум, – рычит он голосом заправского динозавра. – Зачем ты спишь? Мы, если ты вдруг забыла, в гребаной симуляции.

– Просто люблю спать, – отвечает кошка, возвращая своему хвосту видимость и сразу за этим недовольно топорща его. – Ну, чем вас наградить? Блохами?

– Нет уж, спасибочки, – суетится Пьер. В последний раз, когда он в сердцах обматерил ИИНеко, она наводнила три карманных вселенных крысами – маленькими, серыми и очень проворными, целой крысиной ордой. Межзвездным полетам на консервных банках с умной материей всегда сопутствует неудобство: ничто не сдерживает изобретательность пассажиров с доступом к системе контроля реальности. Бар мелового периода, где они сейчас сидели, был просто развлекаловкой за авторством Бориса – причем довольно консервативной в сравнении с иными симулированными средами в «Странствующем Цирке». – Скажи-ка, у тебя есть какие-нибудь новости о том, что происходит внизу? Мы всего в двадцати объективных днях пути от выхода на орбиту…

– Они не посылают нам энергию. – Теперь ИИНеко полностью материализуется, крупная, крутобокая, оранжево-белая – с завитком коричневого меха в форме буквы «@», украшающим ее ребра. Зачем-то она усаживается на стол, нахально водружая филейную часть на нос велоцираптора Бориса. – Без движущего лазера пропускная способность – так, пшик. Они передают латиницей со скоростью 1200 символов в секунду, коли хочешь знать. – При колоссальной емкости корабельных носителей в несколько авабит и дикой пропускной способности передатчика, подобное сложно не воспринять как плевок в душу. Авабит – это число Авогадро единиц памяти, 6×1023, в миллиарды раз больше емкости всех компьютеров в Сети образца начала тысячелетия.

– Эмбер велит, чтоб ты пошел и повидался с ней прямо сейчас. В комнате аудиенций. Само собой, визит неформальный. Думаю, она хочет обсудить ситуацию.

– Неформальный? То есть можно не наряжаться в парадную аватарку?

Кошка фыркает.

– Вот сама-то я в меху, – шаловливо заявляет она, – а под мехом – ни ху-ху. – Она исчезает прежде, чем челюсти Бориса-велоцираптора отхватывают от нее кусок.

– Пошли. – Пьер встает со вздохом. – Посмотрим, что Ее Величеству от нас нужно.

Добро пожаловать в восьмое десятилетие третьего тысячелетия, когда последствия фазовых изменений в структуре Солнечной системы наконец-то становятся заметными в космологическом масштабе.

По всей Солнечной системе существует около одиннадцати миллиардов футуршокированных приматов в различных состояниях жизни и бессмертия. Большинство из них группируются там, где межличностная полоса пропускания самая горячая, в водной зоне вокруг Старой Земли. Биосфера Земли пребывает в палате интенсивной терапии уже несколько десятилетий, и странные вспышки раскаленных репликаторов вспыхивают на ней прежде, чем Всемирная организация здравоохранения успевает все исправить, – серая слизь, сумчатые волки, драконы. Последняя великая трансглобальная торговая империя, управляемая из Гонконга, рухнула вместе с капитализмом, устаревшим из-за множества превосходных детерминированных алгоритмов распределения ресурса, известных под общим названием «Экономика 2.0». Меркурий, Венера, Марс и Луна – все они находятся на пути к распаду; масса закачивается на орбиту вместе с энергией, изъятой из тумана свободно летающих термоэлектриков, которые так плотно сгущаются вокруг солнечных полюсов, что Солнце напоминает пушистый алый шар шерсти размером с юного красного гиганта.

Люди, конечно, разобрались в инструкции к новой реальности, но едва ли являются продвинутыми пользователями; дарвиновский эволюционный отбор прекратился, когда язык и использование инструментов сошлись, оставив средний по палате носитель мема, к сожалению, недостаточно умным. Теперь ярко горящий светоч разума более не удерживается людьми – их кросс-инфекционный энтузиазм простерся на мириады других носителей, несколько типов которых качественно лучше мыслят. По последним подсчетам, в солнечном пространстве около тысячи нечеловеческих разумных видов, разделенных поровну меж постлюдьми, самоорганизующимися естественным образом ИИ и млекопитающими нелюдями. Обычное нейронное шасси млекопитающих легко модернизируется до уровня человеческого разума у большинства видов, которые могут нести, кормить и охлаждать полкилограмма серого вещества, и потомки сотни оспариваемых этикой докторских диссертаций теперь требуют равных прав. К ним примыкают не обретшие покоя мертвецы – паноптикум интернетных зарегистрированных призраков людей, что жили достаточно недавно, чтобы запечатлеть свою личность в средствах информационного века, – и далеко идущие богословские мемы от реформированной Церкви Типлера Астрофизика и Святых Последних Дней (желающие обращаться ко всем возможным человеческим существам в реальном времени с призывами к истинному спасению).