Библия ядоносного дерева - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Кингсолвер cтр.№ 77

— Беене, где твоя семья?

Я подпрыгнула. Рядом со мной стоял Анатоль.

— Не знаю. Я понятия не имею, где все они, я просто бежала. — Я еще не до конца проснулась и лишь сейчас внезапно осознала, что мне следовало поискать своих. Я подумала о маме Мванзе, а не о своей хромой сестре. — Боже!

— Что?

— Неизвестно, где они. Господь милосердный! Аду муравьи сожрут заживо. Аду и Руфь-Майю.

В темноте его рука коснулась моей.

— Я их найду. Стой здесь, пока я не вернусь за тобой.

Анатоль тихо поговорил с кем-то, а потом исчез. Казалось невозможным стоять неподвижно на земле, черной от муравьев, однако идти было некуда. Как я могла опять бросить Аду? Первый раз в мамином чреве, затем на съедение льву, и вот теперь я, как Симон-Петр, в третий раз отреклась от нее. Я огляделась в поисках Ады, мамы или хотя бы кого-нибудь, но увидела лишь других матерей, бежавших в воду со своими маленькими плачущими детьми, старавшимися скинуть муравьев со своих рук, ног и лиц. Несколько стариков брели по горло в воде. Далеко в реке виднелась наполовину белая, наполовину черная голова мамы Лалабы. Наверное, она решила: лучше крокодилы, чем смерть от нсонгонии. Остальные, как и я, ждали на мелководье, где вода была подернута темной кружевной пеленой плавающих на поверхности муравьев. Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей и по множеству щедрот Твоих. Я наделала столько ошибок, и теперь никто из нас не спасется. Огромная Луна дрожала на темном лике реки Куилу. Я до рези в глазах вглядывалась в раздувающееся розовое отражение, думая, что, может, это последнее, что вижу перед тем, как глаза мои будут выедены из черепа. Хотя не заслуживала этого, я хотела вознестись на небо, унеся с собой из Конго эту частичку красоты.

Рахиль

Я думала, что умерла и попала в ад. Но оказалось еще хуже: я попала в ад живьем.

Пока все мчались к реке, я лихорадочно металась по дому, соображая, что спасать. Было так темно, что я почти ничего не видела, однако не потеряла присутствия духа. Спасти успела только одну вещь. Привезенную из дома. Не одежду, на это не было времени, не Библию — в тот момент я считала, что она не заслуживает спасения, прости, Господи. Это было мое зеркало. Мама громко кричала, чтобы мы бежали из дома, но я развернулась и пронеслась мимо нее назад, твердо зная, что́ должна сделать. Я сорвала зеркало со стены, разломала рамку Нельсона, а потом побежала очень быстро. На дороге было столпотворение, незнакомые люди касались и толкали меня. Ночь десяти тысяч запахов. Я была облеплена насекомыми, они ели мою кожу, начиная со щиколоток и проползая под пижамой наверх, пока не забирались бог знает куда. Папа находился где-то поблизости, я слышала, как он вопил что-то насчет Моисея, египтян, рек крови и чего-то там еще. Я прижала зеркало к груди, чтобы оно не разбилось и не потерялось.

Мы мчались к реке. Сначала я не знала, зачем и куда, но это было неважно. Когда засасывает толпа, ты не выбираешь, куда бежать. Это заставило меня вспомнить то, о чем я раньше читала: если вы очутились в переполненном театре и там вспыхнул пожар, выставьте локти и выше поднимайте ноги. Книга называлась «Как выжить в 101 катастрофе», и в ней рассказывалось, что следует делать в разных ужасных ситуациях: если обрывается эскалатор, сходит с рельсов поезд, вспыхивает пожар в театре и так далее. И слава Богу, что я ее прочитала, потому что сейчас очутилась в давке и знала, что делать! Выставила локти в стороны, жестко тыкала ими в ребра тех, кто наседал отовсюду, и понемногу прокладывала себе дорогу. Затем я оттолкнулась от земли ногами, и это сработало, как волшебство. Вместо того, чтобы быть растоптанной, я поплыла, будто щепка по реке, меня несла сила толпы.

Но как только мы добрались до реки, волшебство закончилось. Стремительное движение оборвалось, хотя муравьи продолжали кишеть повсюду. Ноги мои коснулись берега, и я оказалась снова покрыта ими. У меня не было сил терпеть их ни секунды, лучше умереть. Они пробрались мне даже в волосы. Могла ли я в своем невинном детстве представить, что однажды темной ночью в Конго муравьи будут рвать мне кожу на голове? С таким же успехом я могла вообразить, как ганнибалы варят меня в котле. Вот куда завела меня жизнь.

Неожиданно я сообразила, что люди, надеясь спастись, забираются в лодки, и закричала, чтобы меня тоже посадили в лодку. Но никто не обращал на меня внимания, как бы громко я ни вопила. Папа находился где-то там, старался уговорить людей молиться о спасении, однако его тоже не слушали. Я заметила маму Мванзу, муж нес ее к лодкам на спине. Они прошли мимо меня. Она, бедняга, конечно, заслуживала помощи, но и я ведь такая хрупкая.

Я ринулась за ними и попыталась влезть в их семейную лодку. Дети Мванзы продолжали карабкаться в нее, а поскольку я была их соседкой, то подумала, что они возьмут меня с собой, но вдруг чья-то ладонь уперлась мне в лицо и отбросила назад. Шарах! Ну, спасибо вам большое! Я плюхнулась прямо в грязь. И прежде чем я успела сообразить, что произошло, мое драгоценное зеркало выскользнуло у меня из рук и разбилось о борт лодки. Я быстро сгребла осколки подальше от воды, но когда встала, они уже разлетелись и, как ножи, вошли в мокрую землю. В шоке я стояла и смотрела, как лодка, хлюпая, отплывает от берега. Они бросили меня. А осколки зеркала, разбросанные вокруг, отражали лунный свет какими-то безумными бликами. Я осталась одна, посреди этого несчастья, под плывущими по небу редкими облаками.

Руфь-Майя

Все кричали и завывали, а я дрыгала ногами, чтобы меня спустили на землю, но мама держала меня крепко, и было больно. Тише, детка! Тише! Мама бежала так быстро, что слова будто отскакивали от нее, когда она их произносила. Раньше мама мне пела: «Тише, деточка моя. Мама купит тебе зеркальце».

Она обещала купить мне все что угодно, даже если все оно разобьется или окажется неправильным.

Когда мы добежали туда, где все уже собрались, мама перекинула меня через плечо и боком переступила в лодку, чьи-то руки подхватили меня, и лодка закачалась. Мы сели. Было больно, муравьи нас искусали, и кожа горела. Тогда Лия скормила одного из них муравьиному льву, Бог это видел. А теперь друзья того муравья пришли, чтобы съесть нас.

Вскоре мы увидели Аду. Мама протянула к ней руки и стала кричать и громко что-то говорить, а потом кто-то другой взял меня на руки. Это уже была не мама, а кто-то из конголезцев, и я заплакала. Кто купит мне зеркальце, которое разобьется, и пересмешника, не умеющего петь? Я брыкалась, но этот человек не ставил меня на ноги. Я слышала, как плакали малыши и женщины, и не могла повернуть голову, чтобы посмотреть. Я только знала, что меня забрали у мамы.

Нельсон говорил: нужно думать о хорошем месте, куда можно пойти, чтобы, когда настанет время умереть, исчезнуть и появиться там. Он велел думать об этом месте каждый день и каждую ночь, чтобы мой дух запомнил туда дорогу. Я знала, где такое безопасное место, но, когда мне стало лучше, забыла о нем. А когда мама бежала со мной на руках по дороге, поняла, что скоро все умрут. Целый мир плакал и кричал. Стоял такой шум! Я заткнула уши пальцами и попыталась думать о самом безопасном месте.