Узнать пересмешника. Жизнь с Харпер Ли - читать онлайн книгу. Автор: Марья Миллс cтр.№ 34

Джулия позвала старшую сестру. Та заметила: «Я же сказала, что он умрет». «А я ответила: "Да, мэм. Я знала, что так будет. Но я не думала, что он умрет у меня на плече"».

Каким бы ужасным он ни был при жизни, Джулия сочувствовала его смерти. «Я не хотела бы уходить из этого мира в таком виде», — сказала она. Джулия покачала головой, вспоминая его: «Вот так оно бывает», — закончила она и замолчала.

Казалось, она возвращается к нашему кухонному столу из той больничной палаты, где много лет назад мучительном заканчивалась ужасная жизнь. Где жестокий расист искал последнего утешения на плече у чернокожей женщины, которая знала, кем он был.

Рассказав эту историю, Джулия задумалась о смерти.

— Ужасно умирать, вспоминая все плохое, что ты сделал людям, — сказала она, — так что, когда я сержусь, — тут она рассмеялась, — я не убиваю никого кроме змей. А этих я много убила. И продолжаю убивать.

Я спросила ее, как она убивает змей.

— Палкой или мотыгой, — ответила она, — или стреляю в них, — она опять замолчала. — Надо уметь подойти к гремучей змее. Никогда нельзя заходить сзади. Надо смотреть им прямо в лицо, — многозначительно сказала она. — В лицо.

Она рассказала мне свою историю, рассказала о своей матери, родившейся в 1889 году, так что мать ее матери застала «последние шажочки рабства». Рабы часто брали фамилию своих хозяев, поэтому в округе было много как белых, так и чернокожих Столлвортов, это ее девичья фамилия.

Удивительно, насколько ее жизнь отличалась от жизни сестер Ли, с которыми она проводила теперь все свое время. И одновременно с этим у них было невероятное количество общих воспоминаний.

— Я надеюсь, она знает, как сильно мы ее любим, — сказала мне Нелл однажды за кофе.

Нелл подъехала к соседнему дому, помахала мне рукой, и они с Алисой исчезли внутри. Из этого скромного дома Алиса изучала мир. Так она поступала год за годом, и ее интерес к миру не уменьшался, пока она сидела на своем насесте в гостиной, в своих классических костюмах и брюках, скрестив тонкие лодыжки.

Мне всегда казалось, что ее серое кресло было командным пунктом, но еще и гнездом, где она сидела с торшером с одной стороны и растущими стопками книг, которые всегда угрожали вот-вот свалиться, с другой.

Жизнь Нелл в большом мире, ее удивительное положение знаменитой Харпер Ли, и все, что с этим было связано, расширяли мир и для Алисы. Очень многие ее истории начинались с того, что Алиса сидела в этой самой гостиной, в кресле, а Нелл напротив нее, в своем кресле для чтения, и рассказывала ей о знаменитых людях, которых она ветречала, о своих путешествиях в Англию, о том, что она делала в Нью-Йорке, и о прочитанных книгах.

Конечно, это было не то, как если бы она сама проходила по этим английским деревушкам, или по улицам тех мест, которые она посещала в книгах или с помощью своего воображения. Но я была поражена тем, с какой полнотой она познавала мир.

— Вот как я путешествовала, — сказала мне Алиса в первый вечер нашего знакомства, проведя рукой по книгам.

— Ты знаешь, — сказал мне однажды Том, — Нелл Харпер — это та самая знаменитая писательница, которая путешествовала повсюду и знакома со многими знаменитыми людьми. И я раньше думал, не слишком ли это тяжело для Алисы, которая знает об английской истории больше, чем большинство британцев, но никогда там не была. Но я никогда не чувствовал, чтобы она завидовала. Она приходит в такой восторг от рассказов Нелл, и я не думаю, что она при этом ощущает сожаление.

Однажды субботним вечером я записывала рассказы Алисы о семье Ли, и та рассказала мне о письме, которое Нелл прислала домой в то лето, когда она училась в Оксфорде.

— Понимаешь, еще не ушли те времена, когда все было по карточкам, у нас были газовые колонки, и все ездили на велосипедах. И тут вдруг Нелл Харпер увидела одно из этих чудовищ на колесах — роллс-ройс.

Оказалось, как рассказала мне Алиса, что один из студентов Оксфорда должен был поехать в Лондон, потому что у него было рекомендательное письмо к одному из членов Парламента. «Что-то случилось, его девушка не смогла поехать, и он спросил Нелл Харпер, не хочет ли та поехать. И она согласилась. Я думаю, может быть, они ехали туда на велосипеде, потому что это было не далеко. Они пили чай на террасе, а их хозяин извинился и встал из-за стола ненадолго, а потом вернулся с кем-то еще».

Алиса остановилась и посмотрела на меня с наслаждением повара, который собирается подать особое блюдо. «И этот кто-то был Уинстон Черчилль».

Она продолжила: «Нелл Харпер была так потрясена и так взволнована, что даже не помнила, что она сказала, потому что все случилось так быстро: кто-то просто хотел доставить удовольствие студентам… Нелл Харпер написала в письме домой: "Сегодня я видела историю. Я видела саму историю"».

Алиса, безусловно, знала о прошлом и настоящем семьи Ли больше, чем кто-либо еще. Никто, включая и Нелл, даже сравниться с ней не мог, Нелл сама это признавала. Много раз Нелл смеялась над этим. Она рассказывала мне об их тете Китти, когда мы ели с ней гамбургер в «Рэдлис». «Я спрошу Алису, — сказала она и засмеялась. — Все так говорят, правда? Мы спросим Алису».

И она спрашивала. Так же поступал их племянник, дантист Эд Ли, когда хотел узнать что-то о своих прабабушках и прадедушках. Так поступал и Том Баттс, когда кто-то интересовался тем, как в последнюю минуту в начале прошлого века были спасены витражи в горевшей методистской церкви.

Алиса знала намного больше о родителях своей матери, чем о родителях отца. Бабушка и дедушка Нелл и Алисы по материнской линии были моложе и жили ближе. Родственники А. К. были за сотни миль от них во Флориде.

Во время одной из наших воскресных прогулок Алиса показала, где находился хлопкозавод, которым руководил их дедушка Финч. Алиса рассказала, как в него стрелял человек по имени Сэм Хендерсон, который разносил почту Финчам и другим семьям в округе. Это была работа, связанная с общением, и Финчи считали его своим другом. Нельзя было и подумать, что он захочет нанести ему вред.

«Это было время очистки хлопка. Мой дед стоял рядом с машиной с двумя чернокожими, которые в тот день работали. Они сказали: "Мистер Финч, там пришел мистер Сэм Хендерсон, он ищет вас, чтобы убить". А мой дед ответил: "Невозможно, он же мой друг. Он никогда меня не убьет". Они сказали: "Мистер Финч, у него ружье, и с ним что-то не в порядке. Он собирается убить вас". Ну что же, мистер Хендерсон стоял у единственного выхода из цеха.

И тогда эти люди в конце концов убедили моего деда, что его жизнь в опасности. Они отодрали доски в одной стене и вытащили его. А сами оставались у входа и отвлекали мистера Хендерсона. Мой дед вылез в эту щель и пошел к дому, взял бабушку, и они прошли несколько миль по полю за домом.

Когда люди нашли кого-то, кто дошел до телефона и позвонил шерифу, и когда моим бабушке и дедушке уже можно было безопасно вернуться домой, они увидели, что стекло во входной двери было прострелено. В доме была комната, которая выходила прямо на боковую террасу, — Алиса показала жестом, как это выглядело, — и он выстрелил прямо туда, где было изголовье кровати моих дедушки и бабушки. Этот человек провел остаток своей жизни как душевнобольной в больнице Брайса».