От Лукова с любовью - читать онлайн книгу. Автор: Мариана Запата cтр.№ 73

Что-то защекотало у меня в глазу, и я дотронулась до него кончиком пальца, чтобы вытереть. Когда я убрала палец, он был влажным, но это не испугало и не разозлило меня. Я не чувствовала себя слабой.

Мне было грустно.

Мне было хреново.

– Каждому из нас, Джесмин, каждому, кто является спортсменом – успешным спортсменом, – приходится поступаться многим. Одним – больше, чем другим. Ты – не первая и не последняя из тех, кто это понимает и переживает из-за этого, – начал он спокойным и ровным голосом. – Ты ни в чем не добьешься успеха, не жертвуя чем-то ради того, чтобы выкроить время.

Я не смотрела на него, нажав средним пальцем на тот же глаз и опять почувствовав, что он мокрый. Когда я открыла рот, у меня сдавило горло, поэтому я сомкнула губы. Мне не хотелось расплакаться в присутствии Ивана. Не хотелось. Снова разомкнув губы, я выдавила из себя:

– Я… – И мой голос… дрогнул. Закусив губы, я закрыла глаза и попыталась еще раз: – Успешные люди, Иван. Оно стоит того, если ты успешен, но не стоит, если нет.

И мы оба знали, что я была не из числа успешных спортсменов. Все знали, что я – неудачница. Ни капельки успеха.

В уголках моих глаз скопилось еще больше влаги, и, чтобы промокнуть слезы, мне пришлось воспользоваться подушечками всех пальцев.

Все было зря, говорила я себе год назад, когда ушел Пол. И это сломило меня.

И теперь опять происходило то же самое.

Все было зря, и я больше не могла оправдывать все свои жертвы.

Шмыгнув носом, я смутилась. Это было унизительно, но я не могла с собой ничего поделать и остановиться, несмотря на то, что голос разума говорил мне: Не делай этого. Не делай этого, черт побери. Я была выше этого. Сильнее.

Однако я опять шмыгнула носом.

Мне захотелось уйти. Я больше не хотела говорить об этом. Но если бы я ушла, то это выглядело бы, как будто я убегаю от Ивана. Что настало время бежать. А я не убежала. Так и не убежала.

Может быть, следовало отвернуться, чтобы ничего не видеть? Ведь это не равнозначно бегству, особенно в конце дня.

И я не была такой, как мой папочка.

– Я никогда ничего не выигрывала, – сказала я, вполне осознавая, что мой голос звучит слабо и неубедительно, но что мне было делать? Скрывать это? Чем, черт возьми, мне было гордиться? Тем, что из-за моего поведения мама не захотела беспокоить меня после того, как попала в аварию и ее увезли в больницу? Ты – сволочь, Джесмин. У меня не было причины для гордости. Никакой. И, не похоже, что Иван не знал об этом. Как не похоже и то, что он не понимал, в какую кошмарную неудачницу я превратилась. Какой я на самом деле была неудачницей! Вероятно поэтому нам предстояло быть вместе всего один год. Зачем ему было держаться за меня? Врожденный талант позволяет дойти лишь до определенного предела. Я, твою мать, была тому живым примером. Живым примером того, что не оправдала ожиданий как человек, дочь, сестра и друг.

И это взбесило меня. О, дьявол, это настолько взбесило меня, что я не смогла сдержать слов, слетавших с моих губ. Маленьких осколков стекла с острыми, зубчатыми, ломаными краями.

– Тогда ради чего все это было? Ради второго места? Шестого места? – Я тряхнула головой, во мне нарастала злоба, вытесняющая все остальное, все, все, все. Мою гордость, мой талант, мою любовь, все к чертовой матери. – Видимо, оно того вообще не стоит. – Я вообще ничего не стоила. Разве не так?

Ответа не последовало, но потом он обрел форму двух больших рук, опустившихся мне на плечи и обвившихся вокруг них.

Вся моя жизнь прошла даром. Все ее цели были тщетны. Все разбитые мечты и надежды оказались напрасны.

Руки Ивана сжали мои плечи, и я попыталась сбросить их, передернув плечами, но они по-прежнему лежали на месте. Как ни в чем не бывало они сжали мои плечи еще крепче.

– Прекрати, – хрипло потребовал Иван, говоря прямо мне в ухо. В тот же самый момент я спиной почувствовала тепло его тела.

– Я – неудачница, Иван, – выпалила я, делая шаг вперед, но у меня ничего не вышло, так как удерживающие меня руки не позволили мне сдвинуться и на пару сантиметров. – Я неудачница, и я пожертвовала многим в своей жизни, попусту потратив время, вместо того чтобы провести его с единственными в мире людьми, которые любят меня.

Это был крах. Крах всего. Полный крах, черт бы его побрал.

Я ощутила тупую боль в груди. Было больно. И, если бы я была склонна драматизировать события, я подумала бы, что она раскололась пополам.

– Джесмин… – заговорил он, но я, покачав головой, снова попыталась сбросить его руки, так как боль в груди стала еще сильнее при мысли о том, что мама попыталась обмануть меня, не сообщив об аварии. Словно смирившись с тем, что она для меня – не главное.

Как будто моя собственная мама думала, что ничего не значит для меня.

Я чувствовала жжение в горле. Жжение в глазах. И я…. я была ужасной дурой. Неудачницей.

И мне некого было винить, кроме самой себя.

Я почти не узнала свой голос, когда по какой-то дурацкой причине, которую я никогда не пойму, решила продолжить разговор.

– Мои родственники думают, что ничего не значат для меня, а почему? – внутри меня нарастал гнев и еще какое-то мерзкое ощущение, которое я не знала, как определить. – Все напрасно! Я ни черта не добилась! Мне двадцать шесть лет. У меня нет диплома о высшем образовании. На моем банковском счете двести долларов. Я до сих пор живу с мамой. У меня нет никаких профессиональных навыков, кроме навыков официантки. Я не чемпионка страны, не чемпионка мира и не олимпийская чемпионка. Моя мама стала почти банкротом понапрасну, черт побери. Моя семья заплатила тысячи долларов для того, чтобы я ездила на соревнования и занимала второе место, третье место, шестое место. У меня нет никакой собственности. Я ни на что не гожусь…

Я умирала?

Не так ли чувствует себя человек, когда у него разбито сердце? Потому что если это так, то я была чертовски рада тому, что прежде никогда не влюблялась, потому что, черт подери, это было ужасно. Боже мой.

Мне казалось, что мой организм загнивает.

Рот был влажным, а горло болело, но каким-то чудом я не заорала во всю глотку. Но мне казалось, что я ору. Это было внутри меня. Я погибала. Разваливалась на части. Ощущая себя жалким, жалким, жалким дерьмом.

Ты можешь обладать любыми талантами, какие есть на земле, но тем не менее не воспользоваться ими, – сказал мне однажды отец много лет тому назад, когда пытался убедить меня пойти учиться в колледж вместо того, чтобы продолжать целыми днями заниматься фигурным катанием.

Я зажмурилась и задержала дыхание, так как боль в груди была такой мучительной, что я не знала, способна я дышать или нет. И я шмыгнула носом. Тихонечко, едва слышно шмыгнула носом.