Красный, белый и королевский синий - читать онлайн книгу. Автор: Кейси Маккуистон cтр.№ 47

Так или иначе, но Алекс выпускается, и весь зал аплодирует ему стоя, что странно, но все же круто. После награждения с ним жаждет сфоткаться сразу десяток его одногруппников. Все они знают его по имени, а он никогда даже ни с кем из них не заговаривал. Алекс улыбается, глядя в камеры айфонов их родителей, и размышляет, не следовало ли ему хотя бы попытаться.

«Алекс Клермонт-Диас окончил с отличием Университет Джорджтаун со степенью бакалавра в области государственного управления», – читает он в Google alerts, открыв их на экране телефона на заднем сиденье лимузина и еще не успев снять шапочку и мантию выпускника.

В саду Белого дома устроили грандиозную вечеринку, и Нора в платье и блейзере с лукавой улыбкой на лице целует Алекса в щеку.

– Последний из Трио Белого дома, наконец, выпустился, – говорит она, ухмыляясь. – И для этого тебе даже не пришлось подкупать своих профессоров политическими одолжениями или услугами сексуального характера.

– Думаю, в ближайшее время я все же перестану сниться им в ночных кошмарах, – отвечает Алекс.

– В колледжах всякое бывает, – говорит Джун, даже немного всплакнув.

На вечеринку приглашены политики и друзья семьи, включая Рафаэля Луну, который попадает сразу под две категории. Алекс замечает, что тот, держа в руках тарелку с сэндвичем и оживленно беседуя с дедушкой Норы, вице-президентом, выглядит усталым, но все таким же привлекательным. Его отец только что приехал из Калифорнии, загоревший в походе через Йосемитский парк. На его лице с самодовольной ухмылкой читается гордость. Захра протягивает ему карточку со словами: «Поздравляю, ты оправдал ожидания» и едва не пихает его в чашу с пуншем, когда он пытается ее обнять.

Спустя час у него в кармане жужжит телефон, и Джун бросает на него проницательный, но нежный взгляд, когда прямо посреди разговора он отвлекается на сообщение. Он уже готов убрать мобильник, когда все гости в мгновение ока начинают доставать свои айфоны и блэкберри.

На экране высвечивается сообщение от Хантера:

– Черт, – произносит Алекс, разворачивая телефон, чтобы показать Джун сообщение.

– Вот и вся вечеринка.

Джун права – за считаные секунды половина столиков пустеет: сотрудники избирательных кампаний и конгрессмены покидают свои места, чтобы погрузиться в телефоны.

– Есть в этом что-то драматичное, – замечает Нора, посасывая оливку на кончике шпажки. – Все мы знали, что в конце концов он уступит место Ричардсу. Может быть, они заперли Хасинто в комнате без окон и прибили его член к столу, чтобы он сдался?

Алекс не слышит, что Нора говорит дальше, потому что его внимание привлекает какое-то движение у дверей Пальмовой комнаты на краю сада. Там его отец тянет куда-то Луну. Вместе они исчезают в боковой двери, которая ведет в кабинет экономки.

Алекс оставляет девочек наедине с шампанским и окольными путями направляется за отцом, делая вид, что копается в телефоне. Затем, пораздумав над тем, стоит ли его маневр взбучки от команды химчистки, он ныряет в кусты.

В выходящем на юг окне в кабинете экономки расшаталось крепление. Стекло лишь немного выскочило из рамы, но достаточно, чтобы его пуленепробиваемая и звуконепроницаемая способность оказалась утрачена. Всего в резиденции три таких окна. Алекс обнаружил их в первые полгода своего пребывания в Белом доме – еще до того, как Джун закончила школу, а Нора перевелась в Вашингтон. В то время он был совсем один, и ему нечем было заняться, кроме как исследовать окрестности.

Алекс никогда и никому не рассказывал об этих расшатанных стеклах, потому что всегда подозревал, что однажды они могут ему пригодиться.

Пригнувшись и чувствуя, как земля сыпется ему в лоферы, он начинает красться вдоль стены, надеясь, что верно угадал место назначения. Затем он добирается до нужного окна и наклоняется, стараясь поднести ухо как можно ближе. Сквозь шум ветра, шелестящего в кустах, Алекс слышит два низких, напряженных голоса.

– …черт возьми, Оскар, – произносит один из голосов по-испански. Луна. – Ты сказал ей? Она знает, что ты просишь об этом меня?

– Она слишком осторожна, – раздается голос отца. Он тоже говорит по-испански, это предосторожность, которую они используют, когда боятся, что их подслушают. – Иногда лучше не ставить ее в известность.

Слышится шипящий выдох, шорох от движения.

– Я не собираюсь делать это за ее спиной, тем более что и не хочу.

– Ты хочешь сказать, что после того, что Ричардс сделал с тобой, в тебе нет ни капли желания сжечь все его дерьмо дотла?

– Господи, ну конечно я хочу этого, Оскар, – отвечает Луна. – Но мы с тобой оба знаем, что все не так просто. Никогда не бывает просто.

– Послушай, Раф. Я знаю, что ты хранил файлы обо всем. Тебе даже не придется делать заявление. Ты можешь слить все прессе. Сколько, по-твоему, детей…

– Не надо.

– …с тех пор, как …

– Ты действительно думаешь, что она сама не сможет одержать над ним победу? – перебивает его Луна. – Несмотря ни на что, ты все еще не веришь в нее.

– Дело не в этом. На этот раз все по-другому.

– Почему бы тебе не оставить меня и то, что случилось двадцать гребаных лет назад из-за твоих неопределенных чувств к бывшей жене, и не сосредоточиться на победе на этих чертовых выборах, Оскар? Я не…

Луна прерывается, услышав звук поворачивающейся дверной ручки. Кто-то входит в офис.

Оскар переходит на отрывистый английский, делая вид, что обсуждает очередной законопроект. Затем говорит Луне по-испански:

– Просто подумай об этом.

Услышав приглушенные звуки того, как Оскар и Луна покидают офис, Алекс садится задом прямо в грязь, раздумывая, какого черта он упускает.

Все начинается с благотворительного вечера, шелкового костюма и внушительного чека – обычное мероприятие. Причиной, как и всегда, является сообщение:

Пообедав с отцом, который решительно менял тему каждый раз, когда Алекс упоминал Луну, он направляется на вечер, где ему впервые предстоит официально познакомиться с Беатрис. Она оказывается намного ниже Генри, даже ниже Джун. Такая же острая на язык, как и брат, от матери ей достались лицо сердечком и каштановые волосы. Одетая в кожаный бомбер поверх коктейльного платья, со своей тонкой талией, она напоминает ему его собственную мать и то, как та раньше смолила не переставая. Би широко и шаловливо улыбается Алексу, и он сразу понимает, кто она: еще один бунтующий ребенок.

Затем много шампанского, слишком много рукопожатий и как всегда очаровательная речь Пеза. Как только все заканчивается, подтягивается охрана, и все они выходят.